Глава вторая
(Одни. Первый осмотр. Первый обед. Первая экспедиция. Шалаш. Подготовка к походу. Поход. Буря. Утро после бури. Рыбацкие заботы. И закинули они сеть. Первая победа. Внеплановый поход и находка. Гость)
Одни
Мы молча стояли в полном оцепенении и смотрели, как лодка подошла к сейнеру, на котором не было ни названия, ни каких-либо номеров, как вываленной за борт стрелой ее подняли на борт. Потом судно начало разворачиваться и вскоре скрылось за мысом…
- Вот такой компот, - совершенно неожиданно для себя сказал я и, вспомнив о подарке здорового, поднял дешевую разовую зажигалку и нож. Он был точно такой же, как тот, что подарил дед, только старый, со стертой деревянной рукояткой и с изрядно сточенным, но очень острым лезвием.
Внезапно до меня дошло, какой поистине царский подарок сделал нам этот, как нам казалось, бесчувственный детина… Предчувствие говорило мне, что здесь мы оказались не на один день… совсем не на один.
Люська как будто не слыхала, что я сказал. Она продолжала стоять и смотреть в море. Я подошел и тронул ее за плечо. Она не реагировала.
- Люсь, послушай…
Никакой реакции. Пустой, ничего не выражающий взгляд… Я испугался и понял, что должен немедленно вывести ее из этого состояния! Взяв ее руками за плечи, я сильно встряхнул ее и прижал к себе.
- Ну что ты, мы же вместе! Могло быть гораздо хуже! Они же могли просто взять и выбросить нас в море…
- А за что? – криком вырвалось вдруг у нее.
- Что мы такого сделали и в чем таком виноваты, что они нас так наказывают? – кричала она
Ответить на это мне было нечего. Я только гладил ее по вздрагивающей спине, ощущая острые лопатки, покрытые гусиной кожей. Она дрожала и всхлипывала. Я взял ее голову обеими руками и отстранив, посмотрел на нее. Слез в ее глазах не было, только испуг и тоска…
- Я не знаю, за что они нас сюда, как надолго и что нам предстоит здесь пережить, но я клянусь тебе, что я сделаю все, чтобы все перенести, выжить и вернуться.
- Я это знаю, Алеша,- сказала Люська и обвив мою шею руками, поцеловала.
Красный как рак от смущения, я освободился от ее объятий и сказал:
- Ну что, посмотрим, где мы?
- Давай.
Первый осмотр
Мы спрятали дель и веревки в кусты и пошли по пляжу. До обоих мысов, создающих бухту, было совсем рукой подать, однако один из них был очень высок и представлял собой практически отвесную стену, переходящую в пологий, поросший низкорослым лесом склон, обрамляющий пляж. Другой мыс был тоже высок, но через него была видна вполне явная дорожка. Похоже, она была вырублена в скале. Радости нашей не было конца, когда у самой дорожки мы обнаружили небольшой ручеек с чистейшей, прозрачной водой. Мы с удовольствием пили эту вкуснейшую воду. Радости нашей не было конца и мы с удовольствием пили эту вкуснейшую воду.
Мы прошли метров пятьдесят вверх по ручью и нам открылось небольшое чистое озерцо метров тридцать в диаметре. Не задумываясь, я сбросил шорты и вошел в прохладную воду. Глубина оказалась около метра, но этого было вполне достаточно для того, чтобы освежиться и смыть с себя соль, которая ела глаза и вообще, очень неприятно чувствовалась на теле. Люська тоже вошла в воду и стала плескаться, повизгивая от удовольствия. А потом мы посидели на большом валуне, обсохли немножко и двинулись в дальнейший наш путь.
С трудом поднявшись вырубленной в скале дорожке на вершину мыса, мы остановились, подавленные открывшемся нам видом. Огромный простор, спокойная, серая поверхность моря и синее небо, сливающиеся в линию горизонта и только справа, очень далеко, на этой линии виднелся темный силуэт острова. Яркое солнце только-только оторвалось от горизонта.
Мыс наверху оказался ровной поляной шириной метров двести, а дальше был сплошной вертикальный обрыв высотой не менее двухсот метров. Темный, гранитный срез, как будто кто-то большим ножом аккуратно обрубил неровности. Практически вплотную к обрыву подступал низкорослый корявый лес. В глубине леса была видна округлая каменистая вершина довольно высокой горы. Молча постояв, переживая увиденное, мы приняли решение идти вдоль берега, не углубляясь в лес.
С небольшими привалами мы шли и шли вдоль неизменно высокого отвесного обрыва еще, наверное, часа четыре. Только бесконечная гладь да бесконечный горизонт… Солнце нестерпимо сверкало уже почти вертикально над нашими головами, когда совершенно неожиданно для себя мы увидели, что в обрыве образовалась выемка и бросившись к краю, внизу мы увидели … ту, свою бухточку, с которой и начали свой обход.
Все стало ясно. Мы находимся на острове, который представляет собой как бы пирог с отвесными краями и с одной единственной бухточкой, через которую на этот остров можно попасть. Как будто кто-то огромный откусил от этого пирога…
Первый обед
- Вот мы и опять дома, - растягивая слова, проговорила Люська…
- Ага, дома… Пойдем посмотрим, где мы будем ночевать, а то на пляже мне как-то не очень нравится.
Мы углубились в лес, дошли до пологой части и вышли на пляж.
- Пока не искупаюсь, ничего не хочу делать, - с этими словами она бросилась в воду, быстрыми взмахами отплыла метров на тридцать и нырнула. Ее долго не было, но вынырнув, она с громким визгом стала махать мне огромными раковинами гребешка! Я тут же бросился к кукле, отрезал кусок дели и побежал к воде. Через полчаса мы выволокли на берег большой узел с гребешками. Теперь мы не боялись голода!
Первое, что я сделал – открыл пару раковин и мы с удовольствием съели по пятаку.
- Я думаю, что все же лучше нам напечь их, потому что они через час-два испортятся на солнце.
Так мы и порешили. Нам не пришлось далеко идти за дровами – в лесу было полно сухих деревьев! Разложив костер, я положил под него большой комок сухой морской травы, которая была в изобилии на пляже и особенно у мысов, и поджег ее. Через пару минут костер весело потрескивая, полыхал высокими языками пламени. Я хотел было положить в огонь раковину, но Люська остановила меня.
- Ты что! Нельзя раковины в огонь – они стреляют в огне не хуже чем черепица!
- А как же ты печь их собралась?
- Очень просто. Огонь прогорит и на угли положим половинки самых больших раковин, в которые сложим пятаки.
Именно так мы и сделали. Вскоре, наевшиеся и довольные собой, мы пошли к ручью, напились воды и сидя на том же самом валуне, стали рассуждать о будущем своем житье-бытье.
- Как думаешь, что это за остров, - спросил я.
- Скорее всего это южные Курилы. Возле Сахалина есть острова, но они большие и там есть люди.
- Не знаю, как надолго они нас сюда привезли, но все же спать нам где-то нужно, - помолчав сказал я.
- Я думаю, нам нужно построить шалаш,- предложила Люська.
- Если ничего больше не придумаем, конечно же придется строить.
- А ты что можно еще придумать?
- Я думаю, пока есть время, нужно пройти вглубь, посмотреть что там есть. А может быть там есть что-нибудь, какое-нибудь зимовье, что ли.
- Точно! Вот было бы здорово!
Первая экспедиция, шалаш
Поболтав еще немножко, мы поднялись и пошли. По пути я вырезал нам по хорошей палке и стало легче идти. Мы уже начали привыкать ходить босиком, но по лесу это все равно было очень неудобно. Корешки, камни, сухие ветки… Однако же, выхода у нас не было и мы медленно, но верно продвигались вперед.
Вскоре мы оказались у склона довольно крутой центральной сопки. Он был покрыт какой-то странной порослью. Камыш - не камыш, что-то такое непонятное и упругое.
- Странная трава, - сказал я
- Ничего странного, - ответила Люська, улыбаясь во весь рот, - Это самый обычный бамбук! Только на Сахалине и на Курилах он не вырастает как в южных странах.
- Да уж, чего уж тут необычного – обыкновенный бамбук! Как будто я в Питере не видел его, этого бамбука. Наверное здесь и ананасы растут и это тоже обычное дело, - съязвил я.
- Да ладно тебе, не злись!
Пробираться по бамбуку было совершенно невозможно. Острые как иглы пеньки от старых или сломанных ветром стеблей готовы были впиться в ноги. Мы были вынуждены вернуться на пляж. Ни одной тропинки мы не видели по пути, ни одного признака присутствия человека кроме той дорожки в скале, но ведь кто-то и зачем-то сделал же ее, вырубил в граните!
Когда мы уже подходили к пляжу, Люська вдруг сказала, что может плести корзинки из бамбука. Дед ее учил. Опешив, я остановился, глядя в упор на нее.
- И почему ты не сказала об этом раньше? Мы могли бы нарезать бамбука и сплести что-нибудь.
- Не знаю, я как-то не подумала, - ответила Люська, в очередной раз обезоружив меня своей улыбкой.
- Ладно, завтра пойдем и нарежем, а сейчас будем строить шалаш.
Нож – это конечно же великое дело, но свалить с его помощью даже небольшое дерево очень и очень непросто. Да мы и не стали этого делать. Мы походили вокруг озерца и обнаружили там небольшую рощицу ивняка. С ним все оказалось гораздо проще. Мы выбрали несколько деревьев-кустов с прямыми и длинными стволами в пару пальцев толщиной и долго пытались закинуть веревку на верхушку так, чтобы зацепилась хорошо. Не сразу, но это удалось и мы пригнули верхушку вниз. Пригнув пару стволов, я дал их Люське, а сам стал пригибать другие стволы. Пригнув, мы ухитрились все-таки связать их вершины веревкой и получили довольно большую дугу. Тут же, нарезав тонких длинных ивовых прутьев, мы накрепко связали стволы. Развязав веревку, я стал бросать их на другой ствол. Так мы довольно скоро получили очень неплохой каркас шалаша из живых ивовых стволов. Высотой он был чуть больше метра, но этого было вполне достаточно, чтобы спокойно там ночевать. Ширина, а вернее диаметр основания шалаша был около трех метров.
- Вполне уютная берлога получилась, - сказал я.
- Да уж. Хотелось бы только надеяться, что зимовать нам в ней не придется.
- Подписываюсь под этим.
Люська молча стала заплетать свисающие вниз с дуг ветки и вскоре внутри уже практически ничего не висело. Теперь осталось набросать сверху чего-нибудь. Самое лучшее – это широкие дубовые листья. Я ломал тонкие разлапистые ветки и Люська укладывала их, как-то хитро вставляя в ивовые. Постепенно шалаш как бы одевался шубой или даже чешуей из широких листьев. Когда шалаш был готов, солнце уже почти село, начинались сумерки.
Быстро окунувшись в озере, мы пошли на пляж, к кострищу. Там я разжег огонь и мы, перекусив оставшимся гребешком и посидев молча немножко, пошли к шалашу. По пути мы захватили куклу и расстелив ее, получили отличную постель.
- Ложись, я сейчас приду, - сказала Люська.
- Хорошо, - ответил я и забравшись в шалаш, с удовольствием растянулся на мягкой, но колючей дели. За последние сутки было так много всего, что я практически мгновенно задремал.
Проснулся я от какого-то звука. Я прислушался и услыхал всхлип.
- Люсь, ты чего?
В ответ она разрыдалась и я, не зная что делать, стал гладить ее по голове.
- Что с нами будет? А с родителями, когда узнают что мы исчезли? Что будет с дедом и моим и твоим, когда вернутся и не найдут нас? – сквозь рыдания причитала она.
У меня не было ответов на эти и многие другие вопросы.
- Обними меня, мне холодно.
Я придвинулся, она положила голову мне на руку и лежа ко мне спиной, прижалась всем телом. Всхлипывания постепенно стали затихать, а дыхание становилось все ровней и глубже. Я вдыхал аромат ее волос и вскоре тоже, пригревшись, уснул.
Подготовка к походу
Утро бы наполнено пением птиц и ярким солнечным светом. Мы довольно поздно встали, судя по тому, как высоко уже было солнце. Сказались волнения и усталость прошедшего дня. Я сразу пошел на пляж и искупнулся, по пути выкинув на берег с десяток гребешков на завтрак. Вскоре ко мне присоединилась Люська и тоже набросала немножко гребешка. Потом мы съели его у озера сырым и взгрустнули о том, что не в чем вскипятить воду, чтобы заварить чай с какой-нибудь травкой или сварить что-нибудь.
Опыт первого, неудачного похода подсказал нам, что прежде всего, нам нужна какая-то обувь. Люська сказала, что могла бы попробовать сплести какое-то подобие лаптей. На том и порешили. Моя задача была - нарезать ивовой коры побольше, чем я и занялся и вскоре перед шалашом лежала целая охапка полосок коры, из которых она и стала пытаться изобразить что-то похожее на лапти. Вскоре одна пара была готова. Это были не те аккуратные лапти, какие мы видели на картинках, эти были похожи скорее на то, что было на ногах у пленных немцев под Сталинградом! Я видел в каком-то документальном фильме о войне такие лапти-корзинки.
Самое главное – то, что сплела Люська, можно было использовать по назначению! К ноге лапти привязывались шнурками из коры. Я не знаю, зачем я это сделал, скорее инстинктивно – я подержал лапти на палке над тлеющими углями и они вдруг стали совершенно неожиданно крепкими, даже жесткими. На дно лаптей я уложил по куску толстой дубовой коры, а сверху – сухой морской травы. Получилось просто классно! С натяжкой и недолго, но в них можно было передвигаться!
Мы решили, что в экспедицию пойдем завтра с утра, а сегодня займемся сетью. Люська рассказала, что у ее деда есть сеть и она видела как дед ее сажал. Мне очень понравился этот термин и на мой вопрос она объяснила, что это означает оборудовать дель грузилами, поплавками, веревками и т.д.…
Мы вынесли дель на пляж и стали ее разматывать. Получилось метров пятьдесят сети с ячеей примерно четыре-пять сантиметров и шириной метра три. Теперь нам предстояло прикрепить дель по верхней и нижней кромкам к веревке. К нижней части затем нужно было привязать камни вместо грузов, а к верхней – поплавки, скорее всего – куски сухого дерева, которые нам еще предстояло найти и принести.
Проблема первая - чем вязать дель к веревкам. Мы ее решили быстро, отрезав метров пять каната и распустив его на великолепные, крепкие капроновые нити. Я с удивлением смотрел, как Люська ножом вырезала какую-то рогульку, назвав ее «игличкой» и намотав на нее нить, стала ловко пришивать веревку к дели, продевая через ячею. Я сделал то же самое и работа закипела. Постепенно, шаг за шагом дело продвигалось. Стало довольно жарко и мы время от времени с удовольствием купались в море.
Когда солнце было близко к завершению своего дневного бега, мы дошивали последние метры. Теперь перед нами вставала вторая задача – поплавки и грузы. Если с грузами все было просто - камней всевозможной формы много было у мысов, то с поплавками нам предстояло крепко подумать.
Найти штук десять длинных кривых камней не составило труда. Мы привязали к каждому по короткому кончику, чтобы потом подвязать к нижней кромке сети. Теперь дело осталось за поплавками. Эта задача была посложнее.
Мысль сработала неожиданно. Найти два-три сухих ствола и кончиками привязать к ним верхнюю кромку и просто отбуксировать подальше. Так и решили сделать, но уже завтра, потому что в трудах совсем незаметно подкрался закат.
И опять были неизменные гребешки, но уже печеные. Если честно, здорово хотелось уже чего-нибудь другого, но думать об этом было мучительно грустно – сразу вспоминалось где мы и почему…
Мы сидели и молча смотрели на огонь. Язычки пламени появлялись то там тог там среди раскаленных, но уже покрывающихся седым пеплом углей. Они притягивали взгляд, гипнотизировали.
- Как ты думаешь, мы долго здесь пробудем? - спросила Люська.
- Не знаю…
- У капитанов, - помолчав продолжил я, - существует правило «Считай себя ближе к опасности», то есть, если есть разные ответы на вопрос или сомнения, то самый неприятный вариант нужно считать самым верным… Если все окажется лучше – кто же против! Вот я и говорю – будем готовиться к тому, что мы здесь надолго.
- Вот и я так думаю тоже…
- Ничего, нас же уже ищут!
- Нет, нас начнут искать только завтра, когда деды наши вернутся, да и как они нас найдут?
- Значит, будем устраиваться здесь. Надежно и всерьез.
- Будем!
Совсем стемнело и мы пошли в шалаш. Люська сразу прижалась ко мне спиной и обняв ее, я уткнулся лицом в приятно пахнущие волосы. Почти сразу она засопела и я почувствовал себя как-то спокойно и уверенно.
- Я сделаю все, чтобы ей было хорошо и не дам ее в обиду, - подумал я и с этой мыслью погрузился в спокойный, глубокий сон.
Поход
Проснулись мы еще до рассвета, от какого-то треска в кустах.
- Что это? – прошептала Люська.
- Не знаю. Сейчас посмотрю, - сказал я и встал.
- Подожди, я с тобой!
Треск прекратился. Мы вышли из шалаша. Все было тихо. Обойдя наш лагерь, мы не обнаружили ничего странного, однако теперь мы точно знали – на острове есть кто-то, кто может так вот трещать в кустах…
Первым делом, мы пошли на пляж, достали гребешка. Наевшись сырым, мы напекли его с собой в дорогу. Солнце в это утро было какое-то не очень яркое, в дымке. Небольшие приготовления, которые представляли собой надевание и привязывание наших «корзинолаптей» и мы тронулись в путь. Помня об утреннем происшествии, концы наших посохов я заострил ножом.
Конечно, идти с корзинами на ногах – не самое приятное занятие, но так можно было идти без боязни проткнуть ногу острыми сухими стеблями бамбука или сбить корнями, торчащими из земли.
Выйдя к подножью сопки, мы смело двинулись в заросли бамбука. Сопка была крутовата и идти, продираясь сквозь густые упругие заросли было нелегко. Пару раз мы останавливались, чтобы перевести дыхание. Пот градом катился с нас. Перед самой вершиной бамбук стал более редким и мы теперь карабкались по каменной осыпи, хватаясь за пучки стеблей.
Можете представить себе мое изумление, когда осыпь закончилась и оказалось, что я стою на…бетонной стене! Я подал руку Люське и вытянув ее, получил удовольствие посмотреть на ее реакцию! Она завизжала и с криком “ Ура!” пошла вдоль стены. Я пошел за ней.
Стена высотой около полутора метров, ограждала круглую ровную бетонную площадку диаметром метров двадцать. В середине ее были остатки какого-то деревянного сооружения в виде кучи полусгнивших бревен, поросших травой. Больше на площадке ничего не было. Мы внимательно обошли площадку и ничего не нашли.
Вид с площадки был просто потрясающий! Весь остров, покрытый густым лесом, был как на ладони. Вокруг нашего острова был безбрежный океан и тот остров, тень которого мы видели на горизонте, был явно такой же как и наш, маленький и наверняка безлюдный…
Посидев молча на стенке, мы съели оставшийся гребешок и отправились вниз. Вопросов эта наша находка поставила больше чем ответов… Кто и зачем сделал эту площадку? Кто и зачем сделал ту тропинку в скале и как все это связано между собой? В том, что это связано, я совершенно не сомневался. По пути мы нарезали две большие охапки бамбука и к шалашу вернулись усталые и мокрые.
По пути мне в голову пришла интересная мысль и я горел нетерпением опробовать ее. Прийдя на пляж, я взял пучок стеблей бамбука, очистил их от листьев и связав пучок полосками коры, привязал длинной ниткой небольшой камень. Люська с интересом наблюдала за мной, не задавая вопросов. Закончив работу, я пошел в воду и на глубине метра два отпустил камень. Он лег на дно, а пучок бамбука как на якоре остался плавать на поверхности.
- Вот и посмотрим, сколько он продержится на воде, - сказал.
- Хитро придумано! – одобрительно сказала Люська и вошла в воду.
Вечером, сидя у костра рядом с шалашом, мы обсуждали прошедший день. Меня не переставала мучить одна мысль. Мне постоянно казалось, что мы что-то не увидели на той площадке, о чем-то не догадались. Я поделился этим своим ощущением с Люськой. Она долго молчала. А потом сказала:
- А давай подумаем, что там вообще могло быть такого, что мы могли не заметить?
- Сама стенка – ровная, никаких трещин, углублений не было видно, Сама площадка тоже…
- За исключением середины,- не дав мне договорить, воскликнула Люська.
- Да, вот именно! Нам нужно разобраться – что там под бревнами. Ведь для чего-то это было сделано и какие-то следы этого должны быть там!
Мы решили завтра же снова идти туда, но для того, чтобы ворочать бревна, я должен был приготовить две крепкие жерди. Именно этим я и решил заняться с самого утра.
Буря
Утром птиц не было слышно. Воздух был какой-то густой, влажный. Небо было серое, низкие рваные тучи неслись низко над островом.
- Тааааак, - протянула Люська, высунув голову из шалаша.
- Что?
- А то, что нас ждет хороший шторм! Нужно срочно, пока не поздно, набрать гребешка и унести дель с пляжа.
В течение двух следующих часов мы именно этим и занимались. Поход пришлось отложить. Наловив целую гору гребешка, мы развели костер и через полчаса первая партия уже готовилась на углях. Мы не знали, сколько продлится непогода и как это будет выглядеть и поэтому решили напечь побольше.
Когда мы уже заканчивали готовить последнюю закладку, ветер начал усиливаться и вскоре деревья над нашими головами зашумели. Взяв дель, мы понесли ее к поближе к шалашу.
Потом я вернулся на пляж и взяв большую охапку сухой морской травы, понес ее к шалашу.
- А это зачем?
- А если дождь будет, чем костер разожжем?
- Тогда давай и дров наготовим!
- Да нет, дров не нужно, а вот бамбук стоит спрятать от дождя – и растопить поможет и вообще…
Пока мы раскладывали по периметру шалаша охапки бамбука, ветер разошелся не на шутку. Он и ревел и свистел, сгибая кроны деревьев. Стало темно, тучи неслись темные и рваные. Тут я вспомнил о том пучке бамбука, что мы «поставили на якорь» и пошел на пляж взглянуть, что с ним. Море было совсем не таким, каким мы его видели раньше. Оно кипело, покрытое белоснежными пенными барашками. Ветер дул с берега и поэтому большой волны и наката не было. Бамбук плавал там, где мы его и оставили.
- Посмотрим, что с ним будет дальше, - подумал я и пошел обратно к шалашу.
Люська плескалась в озере. Я сел на камень и с удовольствием наблюдал за ней.
- А ты чего ждешь? Иди сюда!
Мне не очень хотелось лезть в воду, но я подумал, что соль все равно нужно смыть и пошел к ней.
Мы довольно долго дурачились и плескались и не заметили, как в воду начали капать крупные капли дождя. Выбравшись, мы забрались в шалаш. Капли все чаще и чаще стучали по полусухим дубовым листьям и вскоре дождь зашумел по листве. На улице было темно как в сумерках. Мы сидели и прижавшись друг к другу плечами, смотрели на поверхность озера. Постепенно отдельные кружки от капель превратились в сплошную рябь и вот дождь перешел в ливень и сильно зашумев по деревьям, превратился в сплошную стену воды.
Почти сразу потоки воды понеслись мимо шалаша к озеру и к пляжу. Тут-то мы и поняли, насколько правильно сделали, внеся бамбук в шалаш. По земле в шалаше текла вода. Мы быстро расстелили пучки и, положив на них дель, оказались выше воды, на сухом. Лежать уже не получалось – сухой пятачок был совсем небольшим. Люська прижалась ко мне и я, обняв ее, прислушивался к шуму стихии. Ветер все крепчал и вместе с ним усиливался дождь. Там, у себя в Петербурге, я никогда не видел такого вот ливня, с ревом льющего сплошной водной стеной.
- Как думаешь, долго может продлиться такой шторм? – спросил я.
- Все зависит от того, что это – простой циклон или тайфун. Если циклон, то завтра скорее всего дождь уже прекратится, а вот если тайфун, то может и несколько дней лить с ураганным ветром.
- Хотелось бы верить, что это циклон.
- Ага… вот только уж больно на тайфун похоже все…
Мы долго говорили о том, как жили, о своем детстве. Оказалось, что отец ее был военным и она поколесила с родителями по Дальнему Востоку. Побывала она и в Магадане и на Камчатке, прежде чем родители осели на Сахалине. Учиться ей довелось в пяти школах. Всю свою жизнь, с детства Люська мечтала стать врачом, как и ее мать.
Поступить в мединститут не получилось, ехать обратно не хотелось, вот и пошла в медицинский техникум. Специальность она выбрала самую, по ее словам, замечательную – детей маленьких принимать! Люська много говорила о том, как это здорово – новый человек, беспомощный совсем и она будет ему помогать, в первые минуты жизни…Для меня все это было совершенно ново, непонятно и далеко, но в том, как она это говорила, я почувствовал главное – тепла и доброты в ней столько, что она готова его отдавать без меры, без счета. Волны тепла и чего-то светлого шли от нее на меня от ее тела, от ее слов. Мне еще никогда и ни с кем не было так уютно, спокойно и хорошо. Я вслушивался в ее голос, слабо вникая в смысл слов и мне стало казаться, что так было всегда – шум дождя и рев ветра и эта обволакивающая, добрая волна ее голоса…
Тем временем шторм крепчал. Первая молния и последовавший за ней оглушительный удар грома были неожиданными. Люська прижалась всем телом, обвив мою шею руками и уткнувшись носом в шею. Она слегка дрожала, тело ее было прохладное. Нужно было ее согреть и я стал гладить ее руками пол спине, по плечам и как-то неожиданно, когда она подняла лицо, я поцеловал ее, потом еще, еще и время как бы остановилось. Гром гремел, сверкали молнии, все вокруг ревело, но мне все это было безразлично!
- Все, все… ну успокойся, все…, - эти тихие, ласковые слова почему-то мгновенно остудили мою совершенно затуманенную голову.
- Ну вот и все, вот и все, миленький…- она гладила меня по голове и это было совсем как в детстве, совсем как мамина рука…
Отстранившись от меня, она чуть отодвинулась и сказала:
- Клади голову мне на коленки и поспи немножко.
- А ты?
- А потом я посплю.
Не знаю почему, но я сразу так и сделал. Как только у меня под щекой оказались ее теплые ноги, я как будто провалился в небытие…
Утро после бури
Проснулся я от тишины. Ни ветра ни дождя не было слышно. Только необычно сильный шум ручья нарушал общую тишину. Люська спала рядом, свернувшись калачиком. Было еще темно. Я хотел встать, но жалко было будить.
И тут опят раздался хруст веток. Это очень меня взволновало и я сел, не зная, что делать. Выглядывать не было смысла – ничего в темноте я не смог бы увидеть, но и сидеть дальше беззащитными здесь, в этом шалаше, было просто невыносимо.
- Хорошо, что Люська не слышит этого, - подумал я и тут же, как будто услыхав мои мысли, она зашевелилась и сонным голосом спросила:
- Закончился дождь?
- Да.
- Ну вот и славно, ложись, а то я замерзла совсем.
Я лег, протянув ноги на сырую землю и обнял ее, прижавшись всем телом и стараясь согреть. Очень быстро я согрелся сам и совсем незаметно задремал. Проснулся я от ее звонкого голоса.
- Алешка! Просыпайся, засоня! Так всю жизнь проспать можно! Вставайте же, сударь, нас ждут великие дела!
Под громкий птичий хор я встал и выбрался из шалаша. После бури все вокруг сверкало чистотой и свежестью. Лес был ярко-зеленый, на траве, на листьях блестели капли воды. Озеро, правда, было немножко желто-мутным, но это не портило общей красоты. Небо было темной синевы, глубокое и тоже чистое.
На пляже все было как всегда, только видно было, что по морю идут очень большие валы. Я представил себе, что бы было, если бы он шли в другом направлении! Наверное, накат от них смыл бы наш шалаш вместе с нами. Море было такого же цвета как и небо, но с зеленым Оттенком и все это смотрелось как-то нарядно и даже празднично. Я усмехнулся сам про себя, понимая, что для того, кто оказался бы сейчас среди этих волн, праздником все это не показалось бы!
Вода в районе впадения ручья была также немного желтовато-мутная и мы решили пойти в другой конец пляжа. Взяв кусок дели для гребешка, я тут же вспомнил о своем эксперименте. Пучок бамбука плавал точно так же, как я его и оставил. Мы с Люськой быстро достали его и к великой нашей радости он оказался совсем не пропитавшимся водой. Итак, проблемы с поплавками больше не было! Сразу же после завтрака мы решили пойти на заготовку бамбука и затем заняться сетью.
Быстро набрав гребешка, мы тут же съели его сырым, а затем пошли к шалашу, чтобы попить воды из ручья, сполоснуться в озере и переобуться. Все это не заняло много времени и вскоре мы уже шли по лесу.
Рыбацкие заботы
Сбор бамбука и связывание его в большие снопы, занял несколько больше времени, чем мы предполагали, однако же, я думаю, не больше трех-четырех часов. В результате, у нас вышло около десяти снопов в обхват рук. Мы сумели взять половину и пошли в наш лагерь. Придя на пляж, мы посовещались и приняли решение заняться сетью, а остальной бамбук забрать завтра. Так мы и сделали.
К камням-грузилам, лежащим в куче, уже были привязаны небольшие кончики и нам нужно было только подвязать их к нижней кромке.
Мы очистили бамбук от листьев и поделив на небольшие пучки, стали подвязывать их к верхней кромке с промежутком полтора–два метра. Работа была несложная и часа за два мы ее сделали. Теперь перед нами встала задача все это установить. Прежде всего, нам предстояло решить – где ее ставить?
- Деды всегда ставили сетки у мысов, практически никогда не ставили у пляжа. Нам стоит все это перенести к мысу. Но как мы все это перенесем?- сказала Люська и уставилась немигающим взглядом на меня, как будто я это знал…
- Надо подумать… А если камни перетаскать отдельно, а сеть затащить в воду и отбуксировать ее туда, - размышлял я вслух.
- Ну да! – с радостью отозвалась Люська.
- Так-то оно так, - продолжал я,- а вот как мы вообще эту сеть в воду затянем с этими камнями?
- Дома мы ее завозили на лодке, - опущенным голосом сказала Люська.
- Да… лодка нам сейчас совсем не помешала бы…Ладно, давай работать, а там что-нибудь придумаем.
Мы отнесли все грузила к нашему мысу, потому что не видели разницы, где ставить сеть, а здесь все было рядом, а еще Люська сказала, что деды всегда ставили сеть недалеко от ручьев. Затем мы спустили на воду сеть с уже подвязанными пучками-поплавками и пока мы буксировали ее, мне пришла в голову интересная идея! Это было великолепное решение задачи!
Я тут же поделился идеей с Люськой и она с визгом бросившись мне на шею, чмокнула в кончик носа. Не скажу, что мне это не понравилось!
И закинули они сеть…
А решение задачи оказалось довольно простым. Камни-грузила были небольшие и поплавки должны их свободно держать, то есть, их можно подвязывать по одному, спуская сеть на воду. Потом, вытаскивая сеть на берег, эти грузила можно было отвязывать по одному. Вся задача была в том, чтобы поставить тот конец сети, что уходит в море, на якорь. Для этого нужно было к веревке, пришитой к верхней кромке сети, привязать длинный конец с большим камнем, а затем длинным концом, привязанным со стороны берегового конца сети, натянуть сеть и все! Она сама встанет как надо, свисая под тяжестью грузов, расправленным полотном. Рыба будет влетать в сеть и застревать в ячее!
Это не я так придумал. Это Люська мне рассказала, что рыба в сеть ловится не как в мешок, а «ячеится» Я ничего этого не знал.
Итак, мы быстро стали делать то, что задумали. Проблему завоза якоря мы решили очень просто. Связав пару больших пучков бамбука, мы могли как угодно далеко отвезти камень, буксируя сеть, и там сбросить его в воду. Для этого нам пришлось срочно надеть свои «корзиноходы» и отправиться за остальным бамбуком.
Солнце готовилось садиться, когда мы были готовы ставить сеть. Подвязав все грузы, мы привязали к якорному концу большой камень и водрузили его на два связанных снопа. Люська начала буксировать его. Я, привязав конец веревки к дереву, присоединился к ней. Вдвоем, держась одной рукой за плот с якорем, мы довольно легко отбуксировали его метров на сто и сбросили камень в воду. Мы его привязали концом длинной около двадцати метров и получилось хорошо – он достал до дна и еще осталась слабина. Так же, держась за бамбук, мы поплыли обратно. Отвязав конец от дерева, мы стали выбирать его и когда он натянулся, снова закрепили. Осталось только ждать…
И опять были гребешки, которые мы собирали уже почти на ощупь, ведь за работой мы и не заметили, как подкрались сумерки. С чувством огромного удовлетворения от сделанного за день, мы искупались и снова долго сидели на камне, рассуждая о той площадке на вершине. О доме мы не говорили, хотя все наши мысли были там…
Первая победа
Проснулись мы рано, солнце еще и не собиралось вставать. Первой вскочила Люська и убежав, вскоре вернулась и стала тормошить меня.
- Ну вставай же, давай! Там уже наверняка какая-нибудь рыбка поймалась, а мы тут валяемся!
После таких слова лежать больше было невозможно. Я встал, прогулялся в лесок и, не увидев Люськи, пошел на пляж. Она стояла и смотрела на неподвижные поплавки. Вода была зеркально гладкая.
- Нет там никакой рыбы, - сказала она грустно.
- Это кто тебе такое сказал?
- Сама вижу.
- Давай-ка лучше работать!
- Давай…
Я отвязал конец от дерева и мы стали вдвоем тянуть его. Сначала было трудно, но постепенно стало легче и я складывал выбираемый конец в «бухту» ровными кольцами. Когда первый пучок-поплавок приблизился ближе, я сказал Люське, что я буду тянуть, а она должна будет отвязывать грузы.
Отвязан первый груз. За ним подошел второй. И тут Люська завизжала. Я от неожиданности выронил конец и в пару прыжков подскочил к ней. В сети торчала довольно большая, длиной сантиметров сорок рыбка! - Это же горбуша! – кричала счастливая Люська, вытаскивая рыбку из ячеи. Достав, она чмокнула рыбку в нос и протянула ее мне, показывая всем видом, что я должен сделать то же самое! Я тут же это и сделал, к ее удовольствию, выразившемуся в звонком, заливистом смехе.
Всего мы поймали восемь горбушек примерно такого же размера! Это было целое богатство! Главное мое ощущение от это было в том, что мы уже не будем постоянно есть так быстро надоевший деликатес – гребешки!
Вся рыба была быстро и ловко выпотрошена люськиными опытными, ловкими руками и вымыта. Пару рыбок мы немедленно испекли на углях, насадив большие куски на бамбуковые шампуры. Я ничего вкуснее в своей жизни не ел и впервые мы наелись от души нормальной горячей пищи! Остальную рыбу нужно было как-то сохранить. И опять сказался Люськин дальневосточный опыт. Сытые и счастливые, мы сидели и рассуждали.
- Давай мы ее завялим. Я не видела чтобы здесь были мухи, будем надеяться, что они ее нам не испортят.
- Ты знаешь, - ответил я, - давай мы завялим пару рыбок и посмотрим, будет ли муха садиться на нее, а остальную просто запечем и съедим сегодня и завтра утром.
- Да, ты прав. Попробуем. Если мухи не будет – начнем ловить и делать юколу.
- А что это такое?
- А это вяленая свежая рыба. Она не соленой сушится. Отрезается голова, а сама рыба чистится и разрезается вдоль хребта. Потом хребет вырезается и получившиеся два пласта вялятся.
- И потом они всю зиму ее едят, - продолжил за нее я.
- Да нет, в основном ее едят не они, а ездовые собаки! Ну и они конечно же тоже, но они предпочитают больше есть мясо нерпы, тюленя, оленину, лесного зверя разного, иногда и медведя.
Две рыбки она ловко разделала на пласты и через какое-то время, нанизанные на заостренные ветки соседнего дерева, они висели как праздничные красные флаги в честь нашей победы!
Разложив огонь побольше, мы подтащили два больших камня и когда огонь прогорел, на углях запекли оставшуюся рыбу.
Внеплановый поход и находка
Солнце было уже довольно высоко и когда я предложил все-таки сходить сегодня на ту площадку, Люська сначала замялась, но потом согласилась, что все равно нужно это делать и почему бы не сделать это сейчас. На том и порешив, мы надели свою обувь и, завернув в большие листья лопуха куски рыбы, отправились в знакомый уже путь. В этот раз путь к вершине показался нам не таким уж долгим и трудным. Мы знали что на вершине находится и шли с определенной целью – разобраться, что там, под развалинами.
Тяжело дыша, мы достигли, наконец, бетонной стенки. Мы и после первого посещения уже знали, какой прекрасный вид открывается отсюда, но сейчас, после шторма, это был просто фантастически красивый вид! Море было сине-зеленое, какое-то пятнистое, местами темное, а кое-где посветлее. Небо было фиолетово-синее и какое-то прохладное. Дул небольшой, прохладный и пахнущий, как мне показалось, холодным морем ветер.
Отдышавшись чуток, мы обошли развалины. Бревна практически сгнили и были трухлявые. Я попробовал столкнуть верхнее и оно довольно легко поддалось моему усилию. Потом мы вдвоем скатили еще несколько бревен. Постепенно мы раскидали в стороны большие куски и остался толстый слой мелкой трухи. Руками мы сгребали его в стороны, просеивая через пальцы, стараясь найти хоть что-то… Внезапно моя рука наткнулась на что-то твердое. Быстро очистив это место, я получил перед собой ржавую стальную рукоятку, похожую на те, которые есть на стальных корабельных дверях и называются «задрайки». Люська молча наблюдала за мной и увидев мою находку, стала с удвоенной энергией очищать место вокруг. Минут через 10-15 перед нами был покрытый толстым слоем ржавчины квадратный стальной люк с четырьмя задрайками высотой сантиметров пятнадцать и размерами примерно метр на метр.
- Нифигасе, - прошептала Люська и я был полностью с ней согласен. Я попробовал открыть задрайку, но она не поддалась.
- Камнем бы, - подумал я, но за камнем нужно было идти вниз. Оглянувшись, я понял, что из пригодного для этих целей здесь есть только остатки бревен. Объяснив Люське задачу, я взялся за бревно. Она взялась чуть подальше. Приподняв его, мы развернулись и нацелили торец на рукоятку.
- На третье качание – бьем.
- Угу.
Рукоятка поддалась только с третьего удара, чуть стронувшись с места. Чтобы открыть ее полностью, потребовалось еще не менее пяти ударов. Потом была вторая задрайка.
Руки наши уже еле держали бревно, когда мы повернули до конца третью…
- Давай отдохнем, я больше не могу, - взмолилась Люська.
- Давай, - согласился я, осознав, что только и ждал от нее этого предложения!
Мы ели рыбу, молча глядя на люк. Что он скрывает, кто его поставил и зачем, и что он нам даст?
Четвертая задрайка была самой трудной. Мы вынуждены были взять другое бревно, поскольку торцы первого уже раскрошились и стали лохматыми и не твердыми.
И вот, все четыре задрайки повернуты. Мы наклонились над люком и взявшись за задрайки, стали тянуть изо всех сил. Бесполезно. После нескольких попыток мы поняли, что люк настолько приржавел, что так просто его открыть не удастся. Нужно что-то придумывать…
Солнце уже почти касалось горизонта и оставаться здесь больше не было смысла. Мы решили идти домой, а сюда вернуться с большим камнем, чтобы как следует обстучать люк. Так мы и сделали. Отдохнув чуток, мы молча двинулись в путь. А дома нас ждал сюрприз…
Гость
- Нифигасе,- второй раз за этот день воскликнула Люська, когда мы вышли к озеру. Было чему удивиться. Рыбы на дереве не было, да и само дерево выглядело плачевно. Ствол дерева был изодран, на земле валялись поломанные ветки. В шалаше тоже был беспорядок. Печеной рыбы, которую мы оставили на камне, завернутой в лист лопуха, также не было. Остатки листьев валялись рядом.
Мы молча смотрели на все эти разрушения. Потом я увидел следы. Под деревом были большие круглые вмятины от лап с явными следами огромных когтей.
- Медведь, - почему-то шепотом сказал я.
- Он самый, - сказала Люська,- что теперь будет?
- Не знаю, что мы будем делать, но точно знаю, что ему понравилось то, чем мы его угостили и теперь он будет постоянно где-то рядом, а это уже не смешно. Если раньше мы его не очень интересовали, то теперь…Я читал про них, - продолжил было я, но осекся, увидев Люськины круглые глаза…
- И что будем делать? - спросила Люська, с ужасом глядя на густую стену леса.
- Ты знаешь…я думаю, нам нужно посильнее разжечь костер и по очереди будем дежурить всю ночь. Давай, пока окончательно не стемнело, принесем дров.
Мы успели принести несколько довольно больших сухих стволов и много веток, когда темнота сделала лес сплошной черной стеной, которая теперь стала нам враждебной. Положив пару толстых веток в огонь, я взял в шалаше охапку бамбука на тот случай, если придется делать факел, чтобы отпугнут зверя.
Довольно долго мы разговаривали с Люськой, пытаясь понять, что нас ждет там, на вершине. Все версии, учитывая древность сооружения и состояние люка, сводились к тому, что там что-то, связанное с последней войной. На Курилах были очень сильные бои и я где-то читал, что на многих островах японцами были сделаны мощные укрепсооружения, выдолбленные в скалах. /Оттуда они стреляли по нашем десантникам. Наши войска, заняв острова, взрывали эти сооружения. Вполне вероятно, что мы наткнулись как раз на что-то такое и, открыв люк, обнаружим скальные завалы.
- Гадай-не гадай, а пока не заглянем - не узнаем что там, - сказал я, подытоживая разговор.
- Ты думаешь, у нас получится?
- У нас нет иного пути, мы должны его открыть, потому что медведь не даст нам спокойно жить здесь, да и не известно еще, сколько их здесь…
- Не пугай меня, я и так наверное не смогу заснуть, - тихо сказала Люська и голос ее задрожал…
- Не буду, не буду! Успокойся, все хорошо! Я сейчас еще и оружие сделаю!
- Какое оружие?
- А вот сейчас срежу ствол потолще, заточу и будет оружие у нас!
Так я и сделал. Взяв пучок бамбука, я зажег его от костра и передал ей, чтобы посветила. Прямой ствол толщиной сантиметров пять – шесть нашли быстро. Прежде чем удалось сломать его, резать пришлось долго. Мы сменили три факела. Наконец, навалившись, мы все-таки сломали надрезанное по кругу дерево. Подтащив его к костру, мы быстро справились с ветками, а потом я отрезал лишнее, оставив метра три длины. Теперь задача была - сделать концы острыми. Работа шла медленно, дерево было довольно твердым. Через час – два один конец был заточен как чертежный карандаш – острие было длинное и очень острое. Помня опыт обжига коры для лаптей, я обжег острие на огне и оно стало очень твердым.
- Иди поспи, а я у костра подежурю, мне все равно еще второй конец делать, - предложил я, видя как она клюет носом.
- Нет, я не пойду в шалаш, мне там страшно одной.
- Тогда возьми в шалаше бамбук, постели здесь и ложись.
- Хорошо, - сказала она и вскоре у камня была устроена удобная лежанка.
Чмокнув меня, она легла и почти сразу тихо засопела. Сказалась усталость такого трудного дня. Под мерное потрескивание дров в костре, я принялся за работу.
Ночь прошла без тревог. Я временами задремывал, но неглубоким, чутким сном. Люська сменила меня уже под утро. Когда я проснулся, солнце уже встало. Люська к этому времени успела достать гребешков и пекла их на углях. Все наши мысли были там, на вершине. Мы плотно поели и наконец тронулись в путь, взяв с собой пару довольно увесистых гранитных камней и мое новое оружие.
Забравшись на площадку, мы отдышались и приступили к своему делу. Первое, что мы решили сделать – обстучать камнями люк. Мы просто бросали камни на него и слой ржавчины слоями откалывался с поверхности. Попытки поднять люк так же, как и вчера, не увенчались успехом, но у нас не было других вариантов и поэтому мы бросали и бросали камни. Мы уже достаточно устали и пот градом катился по нашим лицам, когда звук от падающих камней изменился, стал более звонким.
- Ты слышишь? – воскликнула Люська.
- Да, конечно! Давай попробуем.
Мы взялись за р
учки и изо всех сил стали тянуть. Люк поддался и с тяжелым скрипом приподнялся на ладонь и дальше не шел. Мы упали на колени и заглянули туда. Там было темно и ничего не видно кроме ржавых стенок люка, но это нас не обескураживало, потому что теперь мы могли использовать мое оружие как рычаг! Именно это я и сделал! Просунув его, мы навалились вдвоем и стали ритмично, по моей команде надавливать. Со скрипом, тяжело, люк поддался. По сантиметру, трудно, люк открывался все больше. Открыв его настолько, что туда можно было свободно заглянуть, мы склонились над ним.
- Нифигасе! – в который уже раз за последние сутки выдала Люська.
- Вот уж точно, нифигасе, - согласился я.
(Виктор Федоров. См. Персональный сайт victorf.ru)