25. Оргия

Билеты на круиз «Новогодняя ночь» продавались в морском вокзале. Как сказал пассажирский помощник, к 31 декабря все они были проданы и свободных мест не осталось.

Для нас, для экипажа это был не праздник. Нам предстояла обычная, хлопотная работа почти на двое суток. Посадка была объявлена на девятнадцать часов. В двадцать – отход и пассажиры могли полюбоваться ночным Владивостоком. Затем, в музыкальном салоне начинался концерт-шоу с участием местных «звезд», а в 23.30 все пассажиры приглашались в ресторан, где к тому моменту уже должны были быть накрыты столы.

Экипаж в празднике не участвовал. Кое-кто с разрешения капитана взял с собой жен и им было веселее.

Посадка прошла спокойно и дружно. К трапу подкатывали одна за другой машины, такси и микроавтобусы. К восьми вечера этот поток иссяк, и мы начали отшвартовку. Все пассажиры были на палубе и с удовольствием смотрели, как судно выбирается из щели между двумя другими судами и выходит на чистую воду, в которой отражаются разноцветные огни порта и города. Многие из пассажиров впервые оказались на судне и оторвались от берега. Восторгам не было конца! Многие были большими компаниями и явно уже чуток подогреты - тут же, на палубе раздавались хлопки открываемого шампанского.

Спокойно, самым малым ходом мы шли на выход из бухты Золотой Рог. До вахты было еще далеко, и я пошел в каюту. Настроения не было. Решил поспать – всё время быстрее пройдет. Поднялся на свою палубу, открыл дверь, включил свет в каюте и...

- Товарищ второй помощник, закройте рот и поздоровайтесь с дамой! Это неприлично – вот так вот стоять и молча глазеть на женщину! Можно было бы комплимент какой сказать, что ли… Я все же старалась, чтобы быть красивой сегодня…

- Настенька, милая, а как же ты…

- Пробралась на судно, ты имеешь в виду? – закончила она фразу за меня.

- Ну да…

- А очень просто! Купила билет и на полных, законных основаниях я теперь здесь!

- Ты просто прелесть! И мудра…

- Не по годам, хочешь сказать? – звонко рассмеялась Настя и, встав с дивана, подошла ко мне и замерла. Я лихорадочно соображал – обнять или рассердится?

- Нет, видимо я никогда не дождусь от тебя первого шага, - сказала она и обвила мою шею руками, - придется брать все в свои руки, а иначе...

- И что же будет иначе? - прошептал я, переводя дыхание от долгого поцелуя.

- А иначе ты растаешь, как облачко, и все окажется просто приятным сном…

- А сейчас? – спросил я и, притянув ее к себе, вновь ощутил ее пухлые, мягкие губы. Она вся была такая мягкая и теплая. Я гладил ее спину, плечи и чувствовал в душе то, что уж точно можно считать счастьем.

- А сейчас я тебя чувствую, - прошептала она, чуть оторвав свои губы от моих и обдав таким невыразимо девичьим, свежим дыханием, что дрожь прошла по моему телу…

- И даже слишком хорошо чувствую, - добавила она со смехом, еще плотнее прижимаясь ко мне всем телом.

- Мне очень хорошо с тобой и ты даже не представляешь, насколько, - шептал я ей на ухо.

- Представляю, Алешенька, очень хорошо представляю!

- Я хочу тебя.

- И я хочу тебя…

Через некоторое время, с трудом восстанавливая дыхание, я откинулся на горячую постель. Сердце стучало как сумасшедшее, отдаваясь громкими ударами в голове. Она дышала рядом. Я повернулся к ней и стал гладил ее. Она перехватила мою руку и положила ее на свой живот.

- Смотри, что вытворяет!

- И действительно, там ощущались слабые толчки чем-то маленьким! Это было просто чудо!

- Ишь, какая она бойкая, - засмеялся я.

- Она? Почему ты сказал она? – Настя приподнялась на локте.

- Ну, так вот вырвалось… Да и этот сон еще, - растерянно добавил я.

- Какой сон?

- А вот, в наш первый вечер, когда я спал у тебя на коленях, мне приснился сон. И снилась мне маленькая девочка. Наверное, поэтому мне так и пришло само в голову сказать…

- Алешенька, милый, мне ведь тоже снится один и тот же сон и в нем - девочка!

- Значит, так тому и быть! – сказал я, ощущая в себе мощный прилив нежности и новых сил, - ты не соскучилась еще по мне? А я уже соскучился.

Время исчезло. Пространство сократилось до моей спальни. Казалось, нет больше ничего в мире и ничто не способно это изменить. Действительность доказала обратное. Раздался резкий звонок телефона. Автоматически, не думая, хватаю трубку.

- Да, Второй.

- Иваныч, - веселым голосом Третьего отозвалась трубка, - с наступающим тебя! И собирайся на вахту. Кофе можешь не пить – тут девчонки из ресторана так снабдили, что голодным не останешься!

- Вот и все, кончился праздник, - сказал я, - на вахту пора.

- Глупенький, разве он закончился? Не говори так! Он у нас только - только начинается! Марш в душ и на вахту! Обо мне не думай, служи как следует. Я сейчас оденусь и на палубу выйду подышать, а потом буду здесь и никуда не денусь!

Мы шли малым ходом по Амурскому заливу. Полный штиль, вода зеркально гладкая. Тепло, всего два градуса мороза и огромное ясное небо. Огни города и яркие звезды отражались в воде. На палубе звучала музыка.

- С наступающим, Иваныч! – приветствовал меня Третий.

- Спасибо, тебя с ним же! Рассказывай, куда заплыли и куда дальше плыть-то, а?

- А вот, туда - сюда ходим потихоньку вдоль залива. Часа в два вот в этой точке, - он указал место на карте, - отдадим якорь и постоим до утра, а утром, часов в шесть снова снимемся и до обеда ходить будем, а там – домой.

На мостик вошел старпом. В руках у него был большой бумажный пакет.

- Деда Мороза вызывали?

- Вызывали, Владимир Иваныч! – ответил ему Третий, - да и подарков уже заждались. Что там вкусненького?

- Тебе бы только вкусненького. Мало того, что девчонки из ресторана принесли?

- А что они принесли? – спросил я.

- А на лоцманском столике в рубке глянь, Иваныч, - ответил Третий.

Я вошел в рубку. На подсвеченном маленькой лампочкой откидном столике стояли тарелки с нарезкой, бутерброды со всякой всячиной.

- Ага, с голоду не должны помереть, - сказал я.

- Ладно, у нас Новый год или что? - сказал старпом, - Третий, давай на секундомер время с хронометра.

Третий подошел с секундомером к штурманскому столу, где под стеклянным окошком рядом с картой, хранился судовой хронометр, который хранит точнейшее время. Высчитав поправку, он щелкнул секундомером и передал его старпому.

- Через четыре минуты будет ровно полночь.

- Понял, - сказал старпом и позвал меня на крыло, сказав третьему, чтобы тот позвонил капитану.

- Иваныч, сейчас с тобой будем салют устраивать. Я в снабжении специально выбил десяток трехзвездных ракет и звуковых гранат, вот мы с тобой их и должны сейчас запустить. Ты запускай ракеты, а уж гранаты я сам.

- Хорошо, договорились, ответил я и подошел к телефону, чтобы позвонить Насте. Ответа не было. Значит, она на палубе.

Ровно в полночь радист дал звук боя курантов в трансляцию, и с мостика было видно, как уже высыпавший на палубу народ наливает в принесенные с собой бокалы и стаканы шампанское.

- Готов, Иваныч? - спросил старпом, - то-овсь…

- Есть, товсь.

- Пли!

Выставив руку с трубкой ракеты высоко над головой, дергаю за кольцо на шнурке. С шипением ракета улетает ввысь и там распускается тремя красными парашютными ракетами. На палубе раздается дружное «Ура!» и женский визг. Одновременно старпом дергает кольцо у звуковой гранаты. Ее нельзя запускать с руки, только из специального стального стакана с прорезью, укрепленного на релинге мостика. Со свистом граната улетает вслед за ракетой и там оглушительно взрывается, вызвав звон в ушах. Это специальная граната в аварийном снабжении – ее звук слышно за десяток миль в море.

- Заряжай, - говорит Чиф, вставляя следующую гранату в стакан. Товсь… Пли!

Все, что у нас было, мы расстреляли к огромному удовольствию пассажиров. Возбужденные зрелищем, одуревшие от взрывов пассажиры уходили с палубы, чтобы снова вернуться в ресторан.

- Ну и ладно, новый так новый, - сказал капитан, поздравил нас, находящихся на мосту и пошел в каюту.

Набираю номер своей каюты.

- Да, слушаю, - раздался Настин голос.

- Ну и как, видела салют?

- Конечно! И салют и тебя видела. Я была на верхнем мостике, там много людей было. Смотрела, как вы запускали ракеты.

- Понравилось? Хотелось бы самой запустить ракету?

- Да, конечно понравилось. Нет, я бы сама никогда не решилась запускать! Да и вряд ли захотела бы! Не женское это дело! Это ваши, мужские игрушки. У нас совсем другие!

- И я даже догадываюсь, какие, - засмеялся я, - Настя, а ты не голодная?

- Вот отстоишь вахту, мы с тобой на все эти темы и побеседуем, - засмеялась в ответ Настя, - служи, не беспокойся обо мне!

Две недели прошли как во сне. Это был сплошной праздник, но не для тела, а для души. Я пробовал объяснять себе, что происходит и почему, но из этого ничего не получалось. Как бы я ни рассуждал, выходила очень простая и очень точная формула – мне просто было хорошо. Хорошо было с ней, потому что она рядом. Хорошо было без нее, потому что я знал, что к вечеру, после ее работы, мы вновь встретимся. Все наше свободное время мы проводили вместе. Жила она у меня в каюте. Мои попытки заговорить о моей пустующей квартире наткнулась на ее решительное прекращение этой темы.

- Алеша, - сказала она, - оставим эту тему. Если ты захочешь сдать мне ее, мы поговорим. Все остальное – нет, и я не хочу это обсуждать.

В один прекрасный день, когда я встретил ее с работы, она показалась мне грустной.

- Ты знаешь, - в ответ на мой вопрос сказала Настя, - я только что узнала, что вы скоро уходите в рейс.

- Странно, а я почему-то ничего об этом не знаю.

- Все очень просто. Мы получили команду доукомплектовывать ваш экипаж.

- Понятно. Ну что же, рано или поздно, это должно было случиться.

- Да, я знаю. Хорошее всегда заканчивается…

- Почему ты решила, что все закончится?

- Ты уйдешь в море, я останусь здесь…

- Все, прекрати тоску нагонять. Давай, я лучше тебя обниму и поцелую. Все моряки уходят в море, но не все при этом расстаются. Я не для того тебя нашел, чтобы так легко потерять.

- Ладно, Алешечка, пойдем куда-нибудь. Что-то мне чуточку тревожно, но это пройдет, я возьму себя в руки.

- Вот и умничка. Пойдем, чего-нибудь перекусим, а то я страх, какой голодный! Вынужден открыть тебе страшную тайну! Все дело в том, что, голодный я ужасно злой! Если меня срочно не накормить, я могу очень много всякого натворить и мне за это ничего не будет!

- И почему же ничего не будет?

- Потому, что обязательно должна быть такая статья в законе – освобождать таких, как я голодных, от ответственности!

- Ладно, идем, а то я начну бояться тебя, голодного, - со смехом ответила Настя и взяла меня под руку, крепко прижав к себе мой локоть.

И действительно, к обеду следующего дня все на судне уже знали, что через неделю мы идем в рейс. Рейс ожидался круизный. Нам предстояло идти с шахтерами из Якутии в тропики. По прикидкам, рейс должен быть примерно три недели.

Судно как бы встрепенулось, ожило. Сонная тишина в коридорах, ставшая уже привычной, куда-то делась. Все с озабоченными лицами что-то делали, двигались быстро, энергично. По трансляции то и дело звучали какие-то объявления, раздавались звонки вахтенного матроса от трапа, вызывающие вахтенного помощника. По пассажирским коридорам сновали номерные с каталками, доверху наполненными постельным бельем, гудели пылесосы. К борту подъезжали автофургоны с продуктами, подходили самоходные баржи - снабженцы.

- Иваныч, - спросил в обед Чиф, - чем сегодня вечером занят?

- Да ничем особенно серьезным.

- Тогда подходи часиков в семь.

- А что будет?

- У Нины Андреевны день рождения.

- Понял! А если я не один буду?

- Не если, а обязательно не один должен быть!

- Договорились!

- Ой, а что же я одену? - всплеснула руками Настя, показав на свой живот, который теперь уже скрыть было нечем, да и незачем.

- Это не имеет никакого значения, Настенька! Я же тоже в джинсах буду!

- Это для тебя не имеет значения, а для меня - имеет! Я же женщина все же, хоть и беременная…

- То, что ты беременная, делает тебя дважды женщиной и уж, по крайней мере, не может портить твоего вида, - парировал я.

- Ладно, ладно, уговорил! Нужно же цветы купить и подарок.

- Вот этим мы и займемся! У нас есть целых три часа для этого, но вот только…

- Знаю, знаю, - со смехом прервала меня Настя, - сейчас будем приводить тебя в доброе состояние! Что у нас сегодня по плану? Кафе или пельменная?

Как и было назначено, ровно в 20.00 я постучал в дверь и открыл ее.

- Заходите! Раздался голос Чифа.

- У вас, говорят, именинница есть?

- Есть! Ох, есть, Алешенька! – вышла из спальни Нина Андреевна.

- Но не вздумай спросить, - со смехом сказал старпом, - сколько ей стукнуло, иначе точно может стукнуть, но уже тебя!

- Поздравляем вас, милая Нина Андреевна!

- Спасибо, Алешенька и быстрей познакомь меня со своей очаровательной спутницей!

- А это, Нина Андреевна, моя Настенька, - представил я раскрасневшуюся от смущения Настю.

- Здравствуйте, Настя. Наслышана о вас! Мне очень приятно с вами познакомиться.

- Спасибо, - еще больше смутившись, полушепотом ответила Настя.

- Все, все! Торжественная часть закончена, - провозгласил Чиф, - садимся за стол. Я сутки почти ничего не ел, все ждал этого ужина! Наш шеф - повар даже на порог камбуза меня не пустил, колдуя над всем этим.

- Ага, - со смехом буркнул я, - посмотрел бы я на того, кто действительно вздумает не пустить старпома на камбуз!

Так уж получилось, что эти двое, Владимир Иванович и Нина Андреевна стали играть в моей жизни роль, намного большую, чем просто случайно живущие какое-то время рядом со мной люди. Они были свидетелями моей драмы с Аленушкой и они же были свидетелями зарождения на тех обломках моей новой любви. Их мнение для меня было очень важно.

Вечер наш был уже в той стадии, когда включают чайник и помаленьку начинают убирать лишнее со стола, когда Владимир Иванович вдруг встал и очень церемонно попросил внимания.

- Товарищи, - совсем уж официально сказал он, - сегодня мы собрались не только для того, чтобы отметить день рождения. Сегодня я хочу сказать вам, что наша многолетняя дружба с Ниной Андреевной подошла к концу, исчерпав все свои дружеские возможности.

Открыв рот, я смотрел на него и не знал, как реагировать на его слова.

- Так вот, - продолжал он, - я категорически отказываюсь поддерживать с Ниной Андреевной дальнейшую дружбу. Однако же, чтобы не нарушать того приятного и благотворного содружества, которое складывалось годами, в вашем присутствии, здесь и сейчас, я прошу руки у Нины Андреевны.

- Браво, - совершенно искренне завизжала Настя, - как здорово!

Я посмотрел на Нину Андреевну. Она, не улыбаясь, смотрела перед собой, чуть опустив голову. Чиф стоял в ожидании ее реакции. В каюте повисло тяжкое молчание.

- Ну что же, - сказала вдруг Нина Андреевна, подняв голову и серьезно глядя на него, - не стану кривить душой и утверждать, что не ждала этих слов. Ждала. Очень давно ждала. Думала, что уже никогда и не дождусь их. И вот, дождавшись, вынуждена сказать вам, Владимир Иванович…

Лицо Чифа побледнело так, что даже при слабом освещении каюты это было хорошо видно.

- Да, я вынуждена сказать вам, Владимир Иванович, - повторила она после небольшой паузы, - что я согласна быть вашей женой!

- Ну…твою мать, артисты! – не выдержав напряжения, выдохнул я.

- Товарищ второй помощник, держите себя в руках! Настенька, обязательно обратите внимание на его выдержанность! А сейчас извините нас… – сказала Нина Андреевна, встала, подошла к Чифу и, обняв его, крепко поцеловала в губы.

- Ура! – закричали мы с Настенькой и захлопали в ладоши.

- Кто-нибудь может сделать чудо и налить нам шампанского по случаю, или нет, - спросила Нина Андреевна, садясь на свое место.

- Чудо так чудо, - сказал Чиф, - тут у меня рояль в кустах стоял… совершенно случайно.

С этими словами он встал и вышел в спальню. Оттуда он вернулся с двумя бутылками шампанского. Открыв одну, разлил по бокалам.

- Итак, помолвка, обручение или как там еще это называется, должна быть с колечком. Оно есть у меня.

- И тоже случайно? - засмеялась Нина Андреевна.

- Нет, это уж точно не случайно! – сказал Владимир Иванович и открыл коробочку. Там было золотое колечко с красным камешком. Было очень трогательно смотреть, как эти не очень уже молодые люди, растроганные своими словами и всей ситуацией, влюбленно смотрели друг на друга.

- Ну вот, а теперь можно выпить и шампанского за это!

- Теперь закрепим успех, - сказал Чиф минут через пять и протянул руку, чтобы открыть вторую бутылку.

- Погоди, Иваныч, - неожиданно для самого себя, остановил я его, - вы оба такие молодцы, что у меня просто нет слов, чтобы выразить это! Я надеюсь, что вы поймете то, что я сделаю сейчас.

- Поймем, Алеша, - тихо сказала Нина Андреевна.

- Спасибо! Так вот. Настя, я прошу тебя воспринимать мои слова не как минутный порыв, а как осознанное действие. Порыв, вызванный ситуацией, только ускорил его. Я хочу спросить тебя, согласишься ли ты стать моей женой?

- Та-ак, дурной пример заразителен! – тихо попытался пошутить Чиф, но Нина Андреевна шлепнула его по плечу.

- Я… и не знаю, как реагировать, - тихо сказала Настя, пытаясь встать. Я остановил ее, видя как ей тяжело это делать.

- Я вынуждена повториться… и сказать то, что только что уже было сказано за этим столом. Я согласна.

- Ну, вот и слава Богу, - тихо сказал Нина Андреевна, а Чиф с громким хлопком открыл шампанское и разлил по бокалам.

- А рояля с колечком у тебя нет в заначке? – со смехом спросил он, - повторяться, так повторяться!

- Нет, рояля у меня нет в кустах, да и колечка… - и тут мне пришла в голову идея, - зато есть колечко! Оно не такое красивое, но все же!

Я достал из кармана ключ от своей квартиры на металлическом кольце.

- Ваш пальчик, сударыня, - сказал я.

- Да уж, вполне, вполне неплохое колечко, - захлопала в ладоши Нина Андреевна.

- Ой, Алешечка… - по Настиным щекам покатились слезы.

- Ну вот... тебе нельзя плакать! – сказал я, обнимая и целуя ее.

- Ничего подобного, - сказала Нина Андреевна, - еще как можно! Это я как врач говорю – можно плакать женщинам от радости! Когда угодно и сколько угодно!

- Да… - громко сказал Чиф, - с удовольствием констатирую, что тихая, скромная и ничем не примечательная вечеринка постепенно переросла в разнузданную оргию с кульминацией в виде двойной помолвки в конце. За это и предлагаю выпить!

(Виктор Федоров. См. Персональный сайт victorf.ru)


Не боги горшки обжигают