Эпиграф

Ко всему присматривался человек, все это его поражало, он запоминал эти образы, носил их в себе, часто даже боготворил их, и когда ему под руку попадался мало-мальски подходящий материал, он воссоздавал их изображения, грубо, по-детски, но самобытно, быть может, с сильнейшим порывом вдохновения, чем творят нынешние художники свои произведения.

При раскопках мы нередко встречаем выцарапанные на слоновой кости изображения головы носорога, оленя, коня и даже головы целого мамонта. Какой-то дикой таинственной силой дышат эти • рисунки, и во всяком случае, талантом несомненным.

По прилагаемому рисунку можно судить, насколько правилен и удачен очерк допотопного слона, переданный неведомым художником. Он несравненно выше позднейших египетских и ассирийских рисунков: он, бесспорно, лишен всякой условности и педантства.

(П. П. Гнедич)

Эти же слова, я думаю, можно применить и к изобразительному искусству незрячих.

О себе и своем творчестве

Зрение я потеряла в 8 лет. Родители, зная, что врачи помочь мне не в силах, стали искать способы реабилитации. Узнавали как живут другие незрячие, чем занимаются, и чем могла бы заниматься я из абсолютно зрячего ребенка став слепым и потеряв возможность заниматься привычными играми. Мои родители стали приучать меня к книгам, водить на различные кружки, такие, например, как спортивная гимнастика, музыка, шахматы и рисование и лепка. Особенно мне хочется остановиться на занятиях рисованием и лепкой, так как именно это стало делом моей жизни. Да, казалось бы странно, что для абсолютно слепого человека делом его жизни стало рисование… Странно, но это именно так.

Все годы, когда я училась в школе, меня регулярно водили в изостудию при доме культуры для незрячих имени Шелгунова. Также я постоянно рисовала дома. Хочется заметить, что занятия рисованием у меня в детстве не вызвали ни малейшего удивления, ведь я была ребенком, который ничего не знал о жизни людей лишенных зрения, И, мне казалось, почему бы и в самом деле незрячие не могут рисовать. Только полтора года назад я догадалась, что даже для большинства незрячих людей – это нечто необычное, о чем они, может, даже никогда и не слышали. А уж о том, что человек невидящий с 8 лет может быть членом Союза художников и тем более не представляют. Но я забегаю вперед.

Становясь старше мое отношение к рисованию менялось. Я говорю о рисовании, так как с рисованием, а не с лепкой у меня сложились лучшие отношения. И с возрастом у меня стал появляться комплекс, что мои рисунки детские и ничем неинтересные, что я занимаюсь ерундой и так далее. И в этом меня не могли разубедить никакие слова, никакие выставки. Даже выставка в Академии художеств не произвела на меня никакого впечатления. И то, что нас уже тогда готовы были принять в Союз художников меня не трогало абсолютно.

А затем началась пора учебы в кисловодском массажном училище, который я выбрала, как дающий наиболее реальную профессию для незрячего человека. Изостудия в это время развалилась. И по окончании училища я стала заниматься своими проблемами, совсем не вспоминая о рисовании.

Так прошло лет семь. Позвоночник стал не выдерживать нагрузку, и постепенно я поняла, что массажистом больше работать не могу. Таким образом самая реальная профессия оказалась для меня абсолютно нереальной. И начались годы поисков, переживаний и депрессий…

И в это же время у меня стало периодически появляться желание рисовать. И если в последние годы, когда я ходила в изостудию, я рисовала на фольге, то теперь мне хотелось рисовать шариковой ручкой, сначала одного цвета, а потом и разноцветными, а следом я подключила и восковые мелки. Меня больше не трогало, что работы мои детские, я рисовала их для себя. И даже напротив именно нарочитая детскость привлекала меня особенно. Мне стало нравиться рисовать цветом, так как именно через цвет я лучше всего могу передать свои впечатления и переживания. Несколько раз мы с подругой ходили в музей, и она мне рассказывала, что изображено на картинах. И это оказалось настолько интересным!.. А между тем душа мучилась и просила дела не по возможностям, а по сердцу, чтобы душа пела.

Так прошло года два или три, и случайно мне пришла мысль сделать сайт с моими рисунками. Началась работа… Я стала рисовать, а сайт стал диктовать свои условия и формировать у меня новое отношение к изобразительному творчеству незрячих. Сначала мне просто захотелось сохранить способы моего учителя рисования, Юрия Алексеевича Нашивочникова, известного русского художника и талантливейшего преподавателя, 30 лет своей жизни проработавшего с незрячими, да и сейчас всей душой переживающего за развитие изобразительного творчества людей родившихся без зрения или потерявших зрение в раннем возрасте.

А способов оказалось не так и мало, и все они простые и удобные даже для маленького слепорожденного ребенка. А именно дети и стали меня беспокоить. Я скоро поняла, что сохранить способы для меня слишком мало, меня волнует судьба незрячих детей, и мне хочется, чтобы каждый из малышей лишенный зрения мог рисовать, как и любой зрячий ребенок.

От сайта перешли к жизни. Мой учитель сказал, что я должна работать на имя, и получить признание настоящих художников, а для этого нужно выставляться. Так от маленьких рисуночков мы перешли к работам на большом формате. Первая моя выставка состоялась в библиотеке Приморского района г. Санкт-Петербурга по адресу Торжковская улица дом 11, где 18 апреля и в этом году открывается выставка моих уже новых работ.

Теплое отношение сотрудников библиотеки и добрые отзывы и пожелания посетителей придали нам силы, мне, моему папе и Юрию Алексеевичу Нашивочникову, продолжать начатое дело. И в прошлом году мы первый раз участвовали в выставке в Союзе художников и в Манеже, при том и там, и там папа, относивший мои работы, не сказал, что я не вижу, и таким образом я участвовала в выставках на равне со зрячими художниками.

А следом совершилось первое чудо – меня приняли в Союз художников. Очень хочется поблагодарить всех, кто помогал и переживал за меня в этом не совсем обычном начинании! Ко мне отнеслись не только с пониманием, но и с большой чуткостью. Да, я понимала необходимость и значимость этого события, ведь для людей непонимающих в искусстве очень важно признание авторитетов и определенный статус. Но я никак не могла ожидать, что следом, почти моментально, последует новое чудо, и мне предложат заниматься в специализированном садике для незрячих с незрячими детьми рисованием. Как рассказать, что переживает душа, когда исполняется самое заветное желание!.. Моему счастью просто нет предела. И опять это может показаться странным, ведь сложностей очень много.

Малыши не только не представляют как выглядят многие объемные предметы на плоскости, они не только не умеют еще правильно и крепко держать ручку или карандаш, но что печальнее всего, дети боятся рисовать, боятся, что у них не получится.

Но я верю, что со временем мы справимся со всеми проблемами. И благодаря замечательным сотрудникам садика и родителям детей мы преодолеем и страх, найдем способы преодолеть все сложности и научимся делать по-настоящему интересные вещи. А ведь незрячие дети не только имеют слабые стороны по сравнению со здоровыми своими сверстниками, но и преимущества перед ними, такие например, как богатая фантазия и нескованное привычными рамками воображение, так и естественную способность творить уже целостное произведение, чему зрячим художникам часто приходится подолгу учиться.

Вот таким образом я потеряла «наиболее реальную» для меня специальность и приобрела «самую нереальную»…

(© Лариса Павлова, dorrit@list.ru, Слепой художник)