Грамматика страсти
Иллюзия вечного блаженства

Когда-то, почти полвека назад, выдающийся американский психотерапевт высказал предположение, что влюбленность, романтическая любовь есть состояние болезненное, сродни неврозу навязчивости, на него обрушился град критики: «Как же так! Возвышенное чувство, воспетое гениями, глубочайшее слияние с другим человеком — и вдруг болезнь, нервное расстройство? Чувство, которое делает каждого из нас лучше, благороднее,— разновидность невроза? Не может быть!» Но сегодня все больше исследователей человеческой психики считают, что он близок к истине: в сложнейшем комплексе переживаний и поступков, обозначаемом как «влюбленность, романтическая любовь» — в отличие от более спокойных «любовей», супружеской, например,— очень много болезненного. Пробуждение неосознанных влечений, потребностей, страстей и страхов, примитивных защитных механизмов, которые часто, казалось бы, мы уже оставили за собою в детстве,— все это играет с влюбленными злую шутку.

Вера, вполне разумная тридцатилетняя женщина, с упорством, достойным лучшего применения, цепляется за свой брак с Мишей. Казалось бы, шесть лет супружеской жизни должны были убедить ее, что Миша попросту еще не может быть мужем ни ей, ни кому-нибудь другому: он обижался по пустякам, не признавал никаких обязанностей, при любых размолвках убегал к матери и неделями жил у нее. А в последнее время завел роман с бывшей одноклассницей, и сексуальные отношения с женой свелись к нулю. И лишь в третьей беседе упорство Веры стало мне хоть сколь-нибудь понятным.

— Мы должны были стать идеальной парой,— со слезами на глазах говорила она.— Ведь у нас была любовь с первого взгляда, настоящее сильное чувство, которое бывает только раз в жизни. Прошло много лет, но я помню: день рождения подруги, в проеме двери появляется новый гость, и я чувствую: я как будто его уже знаю. И Миша потом рассказал мне, что у него возникло абсолютно то же ощущение.

«Феномен узнавания» становится понятнее, если мы вспомним, что главная причина, по которой мы влюбляемся в определенного человека, выбираем его из множества других, в том и состоит, что человек этот напоминает нам тех, кто заботился о нас в детстве,— наших родителей. И чаще всего одного из родителей противоположного пола. В самых глубинах души возникает радостное чувство нового объединения с родителями: снова кто-то будет о нас заботиться! Кто-то удовлетворит наши желания! Мы больше не будем одиноки! Влюбленные пребывают в упоительной вере, что они разрешат все свои проблемы не упорным трудом, не тяжкими усилиями по самореализации, а простым слиянием с человеком, которого наше подсознание приняло за своего родителя.

Никто из нас, даже президенты, вице-премьеры, и министры финансов, не вырастает личностью абсолютно гармоничной, и в каждом живет стремление обрести утраченную часть своего «Я». Человек рациональный хотел бы стать более эмоциональным и раскованным, робкие и застенчивые мечтают о самостоятельности и уверенности в себе, недостаточно сексуальные в фантазиях видят себя покорителями женских душ и тел...

За двадцать лет практики я постоянно вижу, как женщины, с детства привыкшие сдерживать свои чувства, непременно влюбляются в мужчин с яркой и открытой эмоциональностью. Я вижу, как мужчины, подавляющие свою чувственность, оказываются в плену у подруг более раскованных и сексуальных. Когда любовь объединяет людей с дополняющими друг друга чертами характера, каждый из них ощущает, что он освободился от какого-то груза.

Часто влюбленные чувствуют, что умрут, если разлучатся, если не будут вместе. О, сколько об этом написано поэтических строк! Но, во-первых, это свидетельствует о том, что влюбленные бессознательно переносят ответственность за само свое выживание с родителей на партнера. Та самая волшебная личность, что пробуждает в нас Эрос — жизненные силы, теперь должна защитить нас от Танатоса — постоянно таящегося в нас страха смерти.

Таким образом, романтическая любовь, влюбленность (а мы здесь говорим только о ней!) приносят партнерам нечто большее, чем теплые слова и душевное сочувствие, льющие бальзам на душевные раны. Я не раз наблюдал, как шестым чувством, чаще всего напрочь отсутствующим на дальнейших этапах отношений, влюбленные догадываются, чего именно недостает партнеру. Иногда партнер даже сформулировать не может, чего же ему больше всего в жизни не хватает, а любящий это чувствует: общение происходит без слов — бессознательное общается с бессознательным.

Самое частое притворство, к нему прибегают почти все влюбленные, состоит в том, что они стараются выглядеть более гармоничными, более уравновешенными, чем на самом деле. В конце концов, если вы производите впечатление человека спокойного, с меньшим количеством проблем, у партнера легко возникает иллюзия, что вы более склонны заботиться о нем, Поддерживать его, а Сами меньше нуждаетесь в поддержке. И это делает вас более желанным партнером.

Но вернемся к нашей истории. Миша в период ухаживания скрывал от Веры свой самый главный недостаток — неустойчивость, неуравновешенность, неспособность к длительной, целеустремленной деятельности. Чтобы не заметить эти его черты, нужно было быть совсем слепой, ведь было Вере не семнадцать, а двадцать четыре, и жизненный опыт имелся. В народе говорят: «Любовь слепа». Но вот почему слепа? Почему разумные люди — а средний возраст новобрачных в столице 23,5 года — связывают свою жизнь с теми, из которых мужья и жены пока не получатся, а из некоторых вообще никогда не получатся? (Быть женами, впрочем, могут почти все женщины, а вот мужьями — только двое из троих мужчин.) Ведь не дружим же мы с людьми, на которых нельзя положиться, которые разбалтывают наши тайны и не возвращают взятые в долг деньги, даже если поначалу эти люди и казались нам симпатичными.

Весь этот обман был бы невозможен, если бы включенное любовным чувством подсознание не задействовало бы еще один механизм — отрицание или вытеснение. Вообще-то защитный этот механизм у взрослых практически не функционирует — он характерен только для детей, лет до 8—10.

Когда жизнь сталкивает нас с ситуацией трудной, болезненной, мы склонны игнорировать суровую действительность и мысленно конструировать для себя более приемлемую ситуацию. Но опыт подсказывает: не приукрашай свое положение! Будь реалистом и тогда справишься с ситуацией! А начнешь приукрашивать — и действия твои будут неправильными.

Но нет в нашей с вами жизни такого периода, когда механизм отрицания включался бы столь мощно, как в самом начале любовных отношений. Не видеть очевидного — вот результат разрушительной деятельности этого детского механизма, которому не должно быть места во взрослой жизни.

Остановить влюбленность — к счастью, к несчастью ли — невозможно, сами видите, какие у нее глубокие психологические корни, на какие глубинные запросы личности она отвечает. Романтическая любовь на короткое время позволяет молодому человеку выйти из скорлупы сосредоточенности на самом себе и окунуться в реальный мир другой личности с его радостями и проблемами. Если выбор партнера для супружества — вопреки всему! — сделан правильно, то воспоминания о любви, об этом периоде эмоционального подъема, могут долгие годы согревать обыденные, повседневные отношения с партнером. И что действительно нужно и должно сделать — это вооружить потенциальных влюбленных полезными сведениями об этой прекрасной болезни. Возможно, сведения эти помогут им даже в самом разгаре страсти сохранить долю здравого смысла.

Пусть любовь даст вам все лучшее, что есть в этом чувстве, только не стройте на нем далеко идущих планов. Ваш любимый — вовсе не обязательно будущий муж или жена, это всего лишь ваш любимый. Помните, что в вашем чувстве много от болезни, а принимать серьезные решения в болезненном состоянии не стоит.