11. Поражение
11.2.Немецкое население и Советская Армия
До конца 1944 г. вторая мировая война велась за пределами границ Германии. Если не считать бомбардировки городов, которые сопровождались большими жертвами, то немецкое население было избавлено от тягот непосредственных боевых действий. Это относится, главным образом, к восточным районам страны. Поэтому население было совершенно не подготовлено к быстрому продвижению Советской Армии к берегам Одера в начале января 1945 г. Приближение фронта и чудовищные слухи, которые опережали появление советских войск, привели к паническому бегству миллионов людей из восточных районов Германии. В условиях зимы и в результате хаотичного отступления и жестоких боёв погибло очень много беженцев.
Решение немецкого руководства бороться до конца заставило многих подростков и стариков пойти в фольксштрум, который, заведомо не имея никаких шансов на успех, должен был вместе с остатками вермахта приостановить продвижение советских войск. Там, где магическая сила страха перед «азиатскими ордами» не срабатывала, применялся жестокий террор, жертвой которого в последние месяцы и недели войны стали тысячи немецких солдат. В боях за Зееловские высоты, а также в боях за Берлин новые соединения несли такие потери, каких до того никогда не было у немецкой стороны.
Советская Армия с момента нападения Германии в течение трех с половиной лет воевала на своей территории, неся при этом огромные потери. При наступлении она повсюду наталкивалась на конкретные свидетельства немецкой политики уничтожения. Советская пропаганда не проводила различия между «немцами» и «фашистами», тем самым потакая формированию у солдат чувства мщения. К тому же победители увидели, что немецкий народ жил намного богаче, чем люди в его собственной стране.
В этих условиях не может быть неожиданным то обстоятельство, что немецкое население в последние месяцы войны подвергалось экцессивным актам мести. Имели место грабежи, поджоги, а также немало убийств и изнасилований. Правда, советское руководство вскоре попыталось пресечь бесчинства, но соответствующие приказы выполнялись местными комендантами по-разному.
При депортации гражданских лиц на принудительные работы в Советский Союз и интернировании настоящих и предполагаемых функционеров НСДАП речь уже шла не о стихийных актах мести, а о мерах, предпринятых сталинской системой. При этом многие отмечали, что советские оккупационные власти действовали со сталинской жестокостью. Напротив, гораздо реже упоминалось, что оккупационные власти в то же время обеспечивали население необходимым продовольствием, устраняли нанесенный войной ущерб, помогали переходу к самоуправлению, развитию культурной жизни и вскоре после победы формированию политических партий и профсоюзов. Тогда стали решительно разграничивать национал-социалистов и немцев.
244. Беженцы в Восточной Пруссии, 1945 г.
Текст 160. Отчет суперинтенданта Хайлигенбайля в Восточной Пруссии Пауля Бернекера о ситуации с беженцами в январе-феврале 1945 г. в заливе Фришес Хафф.
Между тем в Хайлигенбайль стали поступать потоки беженцев из всей Восточной Пруссии. Колонны, которые двигались с четырех сторон, стояли часами и даже целыми днями на том же самом месте, так как переход по льду залива был труден. Нацистское правительство, например, чтобы провести из Эльбинга торпедные катера, заставило ледоколами пробить полынью от Эльбинга до Пилау в тогда еще достаточно толстом для перехода льду, что привело к тому, что в течение целой недели было невозможно перейти через залив на косу. С ближайших строек притащили лес для перекрытия полыньи, что в конце концов удалось. И вот беженцы попытались бесконечной колонной перебраться на косу через Розенберг, Дойч Банау и Лайзунен. В начале переправы разыгрались ужасные сцены, когда большой полицейский наряд принудил владельцев телеги выбросить имущество и запас продуктов, которые они загрузили, чтобы посадить туда женщин и детей. Таким образом, на лугах поблизости лежали горы новых кроватей, белья, предметов первой необходимости, продуктов питания и т.п. Рядом с колонной день и ночь шли бесконечным потоком по направлению к косе люди с мелкой или более крупной поклажей, женщины с детскими колясками и детьми, служащие почты и железной дороги в форме.
При этом мороз усилился в конце января до 25 градусов, и немало беженцев замерзло. У одной матери, когда она была на середине залива, замерзло двое детей. Она вынуждена была их просто оставить, с двумя другими детьми она потащилась дальше, а когда уже подходила к косе, и эти двое замерзли. Старики сидели или лежали, умирая, или уже замерзнув, вдоль дороги, по которой двигался поток людей, и никто не обращал на них внимания, люди были совершенно вымотаны многодневными лишениями, они только хотели быстрее покинуть место, куда прибывали всё новые беженцы, и целая толпа жила под открытым небом. Один полицейский рассказал мне, что за кусок хлеба там просили уже 50 марок. Посреди нечистот и кала люди, расположившиеся под открытым небом, доедали свои скудные запасы. Многие погибали.
245. Брошенное имущество после эвакуации беженцев из Кенигсберга, 1945 г.
246. Советские солдаты в захваченном Кенигсберге, апрель 1945 г.
Текст 161. Описание ситуации в Алленштайне (Восточная Пруссия) после вступления Советской Армии в конце января 1945 г., сделанное Львом Копелевым.
В штабе армейского корпуса обычная деловая суматоха. Немецкие части - еще не ясно, какой численности и какого рода войск, танки и штурмовые орудия во всяком случае у них были - пытаются прорваться с Востока, обойти город по северной окраине. У штаба свои заботы, бой продолжается. Но город разлагает солдат: трофеи, женщины, попойки.
Нам рассказывают, что командир дивизии полковник Смирнов собственноручно расстрелял одного лейтенанта, который из своих солдат образовал очередь к одной немке, лежавшей в подворотне. Еще об одном ужасном происшествии этих дней мы услышали в штабе. Несколько русских девушек, угнанных в Германию, работали официантками у нас в штабном казино. Как гражданские лица они не имели формы, но их снабдили богатым трофейным гардеробом. Одна из них - рассказчик описал ее подробно и с тоской: она была самая красивая из всех, молода, хорошо сложена, веселая, волосы что чистое золото спадали локонами на плечи, как носят немки и полячки. И как она была опрятно одета! Вчера она несла ведро супа через улицу. Там шатались несколько пьяных солдат, увидели ее: «Гоп-ля, немка, сучка» - и из автомата очередь поперек спины. Она умерла в тот же час. Еще плакала: почему, за что? Она написала матери, что скоро приедет домой. В штабе был зачитан приказ маршала Рокоссовского: расстрел по законам военного времени за грабеж, изнасилование, кражу, убийство гражданских лиц.
Текст 162. Дневниковая запись 16-летнего авиационного помощника Дитера Борковского от 15. 4. 1945 г. о настроении берлинского населения.
Борковский был вынужден участвовать в боях за Берлин, попал в советский плен и в конце лета 1945 г. был отпущен.
Гриммштрассе 17, 15 апреля 1945 г. [...]
В полдень мы отъехали в совершенно переполненном поезде городской электрички с Анхальтского
вокзала. С нами в поезде было много женщин - беженцев из занятых русскими восточных районов
Берлина. Они тащили с собой всё свое имущество: набитый рюкзак. Больше ничего. Ужас застыл
на их лицах, злость и отчаяние наполняло людей! Еще никогда я не слышал таких ругательств.
[...]
Тут кто-то заорал, перекрывая шум: «Тихо!» Мы увидели невзрачного грязного солдата, на форме два железных креста и золотой Немецкий крест. На рукаве у него была нашивка с четырьмя маленькими металлическими танками, что означало, что он подбил 4 танка в ближнем бою. «Я хочу вам кое-что сказать» - кричал он, и в вагоне электрички наступила тишина. «Даже если вы не хотите слушать! Прекратите нытье! Мы должны выиграть эту войну, мы не должны терять мужества. Если победят другие - русские, поляки, французы, чехи и хоть на один процент сделают с нашим народом то, что мы шесть лет подряд творили с ними, то через несколько недель не останется в живых ни одного немца. Это говорит вам тот, кто шесть лет сам был в оккупированных странах!» В поезде стало так тихо, что было бы слышно, как упала шпилька.
247. Беженцы во время последних боев в Берлине, конец апреля - начало мая 1945 г.
248. Советские солдаты в Берлине, начало мая 1945 г.
249. Участники «последнего берлинского призыва» на сборном пункте военнопленных в Берлине, конец апреля 1945 г.
250. Советский солдат отнимает велосипед у жительницы Берлина, 1945 г.
Текст 163. Дневниковые записи 17-летней жительницы Берлина Лили Г. о взятии Берлина с 15. 4. по 10. 5.1945 г.
15. 4. Тревога! Англичане уже под Магдебургом, русские дошли до Франкфурта.
16. 4. Тревога! Копала на Яговштрассе.
17. 4. Тревога! Получила марки.
18. 4. Тревога! Копала на Яговштрассе.
19. 4. Тревога! Копала на Яговштрассе. Уже слышно стрельбу.
20. 4. Тревога! Мало воды, нет электричества, при воздушных налетах сирены уже не воют.
21. 4. До Яговштрассе уже не доехать.
22. 4. Спим теперь в подвале. Русские дошли до Берлина. Дядя Вилли бежал и теперь у нас.
23. 4. Была на Яговштрассе с дядей Вилли. Ходила в гости к папе. Опьянела от его порции шнапса.
24. 4. На Траутенауштрассе 5 человек убито снарядами.
25. 4. Нет воды! Нет газа! Нет света!
26. 4. Артобстрел!
27. 4. Враг уже на Кайзерплац!
28. 4. В наш дом попал уже четвертый снаряд.
29. 4. В наш дом уже около 20 попаданий. Готовить еду очень трудно из-за постоянной опасности для жизни, если выходить из подвала.
30. 4. При попадании бомбы я была с фрау Берендт наверху на лестнице в подвал. Русские уже здесь. Они совершенно пьяные. Ночью насилуют. Меня нет, маму да. Некоторых по 5-20 раз.
1. 5. Русские приходят и уходят. Все часы пропали. Лошади лежат во дворе на наших постелях. Подвал обвалился. Мы прячемся на Штубенраухштрассе 33.
2. 5. Первую ночь тихо. После ада мы оказались на небе. Плакали, когда нашли цветущую сирень во дворе. Все радиоприемники подлежат сдаче.
3. 5. Все еще на Штубенраухштрассе. Мне нельзя подходить к окнам, чтобы меня не увидели русские! Кругом, говорят, изнасилования.
251. Берлинцы срезают мясо с убитой лошади у аэропорта Темпельхоф, начало мая 1945 г.
4. 5. Никаких вестей от отца на Дерффлин-герштрассе.
5. 5. Назад на Кайзераллее. Беспорядок!
6. 5. В наш дом 21 попадание. Целый день наводили порядок и упаковывались. Ночью буря. От страха, что придут русские, я залезла под кровать. Но дом так дрожал от пробоин.
7. 5. Расчищали улицу. Получили номерки на хлеб, навели порядок.
8. 5. Расчищали улицу. Стояли в очереди за хлебом. Сообщили, что папа жив.
9. 5. Перемирие. Для Маргит есть молоко.
10. 5. Уборка.
Текст 164. Отчет начальника политуправления 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта Галаджева от 31. 5.1945 г. об отношении советских военнослужащих к немецкому населению.
31 мая 1945 г.
№инф. (023)
Заместителю начальника
главного политуправления
генерал-лейтенанту тов. Шикину
Копия
Военному совету 1-го Белорусского фронта
Настроение военнослужащих с изменением нашего отношения к немцам и продовольственного снабжения немецкого населения Директива Ставки Верховного Главнокомандования об изменении отношения к немецкому населению подавляющей массой личного состава частей фронта понята правильно, в результате отношение военнослужащих Красной Армии к мирному населению Германии в последнее время заметно изменилось. [...]
252. Раздача хлеба Советской Армией, начало мая 1945 г.
Гeрмании в последнее время заметно изменилось. [...]
Проводимые на территории Германии мероприятия по восстановлению нормальной жизни и организации продовольственного снабжения большинством военнослужащих расцениваются положительно. Несмотря на то, что в сознании каждого воина Красной Армии воспитана жгучая ненависть к немецко-фашистским захватчикам, большинство бойцов, сержантов и офицеров ведет себя сдержанно, не позволяет делать то, что часто происходило в первый период пребывания войск фронта на территории Германии. Сейчас можно нередко наблюдать примеры, когда отдельных бойцов, допускающих бесчинства по отношению к немецкому населению, призывают к порядку их же товарищи. Среди бойцов можно часто встретить такой разговор: «Товарищ Сталин приказал изменить отношение к немецкому населению, а ты что безобразничаешь». Такое товарищеское замечание положительно действует даже на людей, отличающихся своей недисциплинированностью. Сила авторитета указаний товарища СТАЛИНА об изменении отношения к немецкому мирному населению настолько велика, что даже люди, которые от рук немцев потеряли все - дом, родителей, жену, детей, и те сейчас не допускают актов мести, которые отмечались до директивы Ставки. Изменение отношения к немцам большинством военнослужащих расценивается как мудрая и дальновидная политика нашего правительства, которое не ставит перед собой цели уничтожения немецкого народа. Люди понимают, что идеология Красной Армии, созданной и воспитанной партией Ленина-Сталина такова, что воины Красной Армии не могут глумиться над мирным населением. Они понимают, что политика, которая проводится в настоящее время в отношении к немцам, необходима и выгодна для нас, она поднимает авторитет и укрепляет позиции нашей страны. [...]
«Надо помнить, что грубые хулиганские выходки к немцам противоречат нашей политике, принижают достоинство Красной Армии. Мы представители социалистической Родины, должны быть на высоте положения». (Гв. старший сержант Беляев) «Были они немцами, немцами и останутся. Но пусть посмотрят, как надо по-человечески относиться даже к таким людям, как они. Ехал я на днях по Берлину, смотрю, немцы стоят у магазинов за хлебом. Значит, думаю, продажа продуктов организована. И такая гордость меня взяла. Думаю, такими великодушными и справедливыми людьми могут быть только советские люди». (Ст. сержант Меньшиков). 1-1
Такие высказывания по вопросу изменения отношения к немецкому населению сейчас характерны для подавляющего большинства личного состава войск фронта. Это однако совсем не означает, что мы за короткий срок уже смогли добиться обсолютного перелома в отношениях военнослужащих к немецкому населению. Надо прямо сказать, что в частях фронта еще есть такие люди, которые никак не могут смириться с изменением отношения к немцам. Это в первую очередь те люди, семьи которых сильно пострадали от зверств немцев и имеют к ним личные счета мести. Для этой группы военнослужащих характерны такие настроения: [...]
«У меня немцы сожгли дом, убили всю семью. Теперь у меня ничего не осталось. Война кончилась, и я не знаю куда идти, где найти родной уголок. Я бы убил каждого немца. Просто обидно, зря им дают хлеб. Пусть бы они померли. Они этого заслужили». (Ст. лейтенант Корнийченко). Особо распространены настроения, выражающие недовольство тем, что для немецкого населения установлены высокие нормы снабжения. Говоря об этом, бойцы и офицеры ссылаются на то, что немцы в Берлине сейчас получают хлеба и других продуктов больше, нежели некоторые семьи военнослужащих в Советском Союзе. [...]
Начальник политуправления
1 Белорусского фронта
генерал-лейтенант [Галаджев]
253. Генерал-полковник Берзарин выходит из советской военной комендатуры в Берлине, май 1945 г.
июнь 1991