Подавляющее большинство и "ничтожное меньшиство"

Конечно, нельзя строить прямых аналогий между нынешними съездами депутатов и прошлыми партийными съездами. Но неразумно игнорировать опыт прошлого, откуда и берут начало недемократические методы и приемы воздействия на инакомыслящих. XIV съезд партии (1925 год.) вошел в историю как съезд индустриализации. Но он также известен ожесточенной борьбой с «новой оппозицией».

НА XIV СЪЕЗДЕ с политическим отчетом выступил И Сталин. Затем 43 делегата - ленинградца попросили предоставить слово для содоклада Г. Зиновьеву, руководителю Ленинградского губкома партии. Это не предусматривалось повесткой дня, но слово Зиновьеву дали, хотя сам факт содоклада был воспринят как недопустимый — Ленинградская парторганизация противопоставила себя Центральному Комитету!

Вот что заявил по этому поводу Н. Бухарин, член Политбюро ЦК, главный идейный противник ленинградцев на этом съезде: «Если вы за линию ЦК, то совершенно непонятно, для чего нужон содокладчик... Сколько угодно боритесь, сколько угодно критикуйте, сколько угодно нападайте, но не делайте фракций. (Шум.) Железная дисциплина в нашей партии должна быть сохранена!».

А. Медведев, бывший питерский рабочий, представитель Екатеринослава (ныне — Днепропетровска): «Если действительно Ленинградская организация сделала глупость, то нужно ее исправить, отсечь больные места так, чтобы это не отразилось на всей партии...».

Немногие осмелились тогда открыто поддерживать ленинградцев, и среди них - Н. Крупская. Ее тут же причислили к оппозиции. А ведь она защищала не столько мировоззренческие взгляды ленинградцев, сколько сам принцип открытого, честного разговора.

И еще одно прискорбное явление, ставшее затем, в годы массовых сталинских репрессий, нормой поведения, зародилось на съезде — доносительство. На съезде было зачитано письмо некоего Леонова первому секретарю Московского горкома партии Н. Угланову. Леонов на основании разговора с глазу на глаз с одним из лидеров ленинградцев фактически написал на него донос. Н. Крупская и некоторые другие делегаты заявили, что этот метод «может привести к гниению внутри партии».

Однако председатель Центральной контрольной комиссии партии, нарком рабоче-крестьянской инспекции В. Куйбышев и другие влиятельные партийцы заступились за Леонова и, значит, за право доносить. Особенно откровенно высказался секретарь ЦК С. Гусев: «Что это за задушевные мысли, которые являются конспиративными от партии?.. Я думаю, что каждый член партии должен доносить. Если мы от чего-либо страдаем, то это не от доносительства, а от недоносительства...».

Хотя реакция рядовых коммунистов Ленинграда на содоклад Зиновьева заранее не могла быть известна, на съезде уже было заявлено, что «ленинградский пролетариат... содоклада не одобрит».

Между тем поначалу лишь в Выборгском районе Ленинграда коммунисты активно высказались против доклада Зиновьева. Тогда со съезда в Ленинград направили большую группу видных партийных деятелей (фактически создали параллельный губком) и начали проводить по предприятиям «разъяснительную работу».

Обращаясь к рабочим, выступившим на съезде в защиту Зиновьева, член политбюро ЦК, председатель ВЦСПС М. Томский заявил: «Можно ли вам выносить такие резолюции, которые были вынесены, не заслушай главного — съезда, не заслушав хозяина партии, вождя партии?.. Некому судить съезд. На высший орган партии можно жаловаться только в Коминтерн. Но наша партия до этого не дожила и не доживет... Никто не давал и не даст в будущем права никакой организации пытаться встать между волей подавляющего большинства съезда и попытками сопротивления ему со стороны ничтожного меньшинства...».

Между тем практически все, кто составлял на XIV съезде партии подавляющее большинство и разил «врагов - ленинградцев», сами вскоре попали в разряд меньшинства, врагов народа.

А ведь надо-то было всего-навсего суметь выслушать мнение других, пусть даже составлявших меньшинство...

("Аргументы и Факты", № 8 (489), 24 февраля - 2 марта 1990 года. Цена 5 копеек)