Начало борьбы за НЭП

Сейчас много пишут о новой экономической политике, однако пока остаются малоизвестными обстоятельства ее появления на свет и, в частности, борьба за нэп в последний год военного коммунизма. Мы предлагаем рассказ об одном из драматических эпизодов этой борьбы.

Коллективное заблуждение

КАК ИЗВЕСТНО, В. И. Ленин не страшился признавать свои ошибки. Более того, их анализ был для него обязательным условием к дальнейшим шагам как в области политики, так и в развитии теории. Сейчас в истории и публицистике часто используются критические оценки Лениным заключительного этапа периода военного коммунизма. Особым вниманием пользуется следующее признание: «Мы рассчитывали, поднятые волной энтузиазма, разбудившие народный энтузиазм сначала общеполитический, потом военный, мы рассчитывали осуществить непосредственно на этом энтузиазме столь же великие (как и общеполитические, как и военные) экономические задачи. Мы рассчитывали — или, может быть, вернее будет сказать: мы предполагали без достаточного расчета — непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку».

«Мы» — это партия большевиков, ее ЦК, вернее, их большинство. Но Ленин также имел в виду и себя лично. Несмотря на вать ее и выяснить конкретные обстоятельства и степень личного участия Ленина в этом коллективном заблуждении. Между тем достаточно обратиться к собранию его сочинений, чтобы убедиться, что мысль о перенесении военных методов работы на экономическую почву является одним из главных лейтмотивов выступлений В. И. Ленина в 1920 году.

IX съезд партии, состоявшийся в конце марта — начале апреля 1920 года, сделал ставку в решении экономических задач на «народный энтузиазм», а если говорить откровенно — то в конечном счете на насилие и административно - командные методы работы. Об этом без всяких обиняков говорится в трудах и речах виднейших теоретиков того времени Троцкого и Бухарина. Решения съезда укрепили порядок принудительного изъятия продуктов у крестьян и надстроили над ним систему милитаризированной трудовой повинности в промышленности.

III съезда Совнархозов

НО БЫЛО БЫ ошибкой думать, что эта линия не встретила в партии сопротивления. IX съезд только подвел итог четырем месяцам мирной передышки, во время которой происходила упорная борьба за выбор экономической политики.

Одним из эпизодов этой борьбы стал III Всероссийский съезд Советов народного хозяйства, состоявшийся 23—29 января 1920 года.

Немного о его предыстории. В начале января в недрах ВСНХ с благословения председателя его Президиума А. Рыкова усиливается существовавшее там всегда движение за пересмотр военно - коммунистической политики. Толчком к этому послужили волнения на некоторых московских заводах по поводу продовольственной политики.

Во главе совнархозовских перестройщиков стал член Президиума ВСНХ Ю. Ларин (М. Лурье). Под его руководством разрабатывается проект декрета об изменении системы продснабжения рабочих Москвы и Петрограда, основной упор в котором был сделан на оживление рыночных источников снабжения. Этот проект, одобренный Президиумом ВСНХ, должен был рассматриваться правительством. Однако он даже не был допущен на обсуждение в Совнарком.

О Ю. Ларине следует сказать, что это был талантливый человек, но совершенно не политик, плохо ладивший с людьми. В то же время он умел ставить вопросы глубоко и принципиально. Поражения, как правило, не смущали его и не ослабляли энергии.

После неудачи с проектом он развил бурную деятельность по подготовке предстоящего III съезда Совнархозов. Но за ним пристально следил Н. Крестинский, секретарь ЦК партии и нарком финансов, которого по праву можно назвать «гением» военного коммунизма. Незадолго до начала съезда Крестинский пересылает Ленину тезисы выработанной с участием Ларина финансовой резолюции с комментарием, что считает их неосуществимыми и вредными и что в случае принятия их III съездом Совнархозов «или выставит против Вас или спровоцирует на это делегатов». Ленин, ознакомившись с тезисами, запиской отвечает Крестинскому: «Запретить Ларину прожектерствовать. Рыкову сделать предостережение: укротите Ларина, а то Вам влетит».

Что же так встревожило и вынудило Ленина к такой категоричности? До недавнего времени это оставалось малоизученным, между тем дело заслуживает внимания. Уже в период нэпа Ларин, подняв очередную критическую кампанию, защищался от своих оппонентов неоднократными публичными заявлениями, что после разгрома Колчака и Деникина он предложил упразднить разверстку, установить натурналог в два раза ниже разверетки, а все остальное получать от крестьян путем свободного обмена. Это предложение было принято в 1920 г. III Всероссийским съездом Совнархозов с участием профсоюзов. Однако это решение не было признано партийными органами, и решено было даже не печатать его, чтобы не смущать умы. Ларин иронизировал, что для некоторых товарищей потребовался в 1921 году гром кронштадтских пушек, чтобы разъяснить им необходимость вступления на этот путь.

Действительно, в печатных источниках нет и следа этой резолюции. Загадочным образом исчезла и стенограмма съезда. Однако в архивах имеется копия документа, вариант которого, очевидно, имели в виду Крестинский и Ленин и который был принят III съездом Совнархозов. Это тезисы «О финансовой политике», подписанные Лариным и рядом видных работников ВСНХ и датированные 22 января 1920 г.

Попытка перехода к НЭПу

МЫ НЕ ИМЕЕМ возможности изложить этот обширный 4-страничный документ полностью, остановим внимание лишь на коренной для нэпа проблеме — экономических отношениях с крестьянством. Тезисы действительно предполагают установление принудительного обложения крестьянства на часть излишков продовольствия и сырья для промышленности и планируют извлечение другой части путем товарообмена.

Но напрасно было бы в них искать детально разработанную модель нэпа, каким знаем его мы. Ларинский проект несет на себе отпечаток несовершенства первого шага, каковой, впрочем, имеется и у резолюции X съезда РКП(б). Но при всех недостатках статках следует признать, что тезисы Ларина означают отказ от системы военного коммунизма и переход к новой экономической политике.

Разумеется, это в корне противоречило программе развития административно - принудительных методов в экономике, разработка которой в ЦК и Совнаркоме была на полном ходу. Поэтому на следующий же день после принятия комиссией тезисов Ларина для доклада на III съезде Совнархозов — 23 января Политбюро спешно рассмотрело старое предложение ВСНХ о повышении тарифных ставок для петроградских и московских рабочих (предыдущий проект Ларина). Постановили: отвергнуть предложение и искать выход из тяжелого экономического положения рабочих исключительно в развитии заготовок по обязательной разверстке, запретить кому-либо из членов Президиума ВСНХ и ответственным партийным работникам публично поднимать вопрос о повышении тарифов без предварительной санкции, Ларина исключить из членов Президиума ВСНХ. Это постановление Политбюро сыграло огромную роль в определении политики на 1920 год.

Неизвестно, был ли Ларин вполне информирован о состоявшемся решении, но на III съезде Совнархозов он продолжает борьбу. Без стенограммы невозможно узнать о всех ее обстоятельствах, но анализ сохранившихся документов не дает повода не доверять его воспоминаниям. Ларин говорил, что съезд принял предложенную им резолюцию единогласно. Если учесть, что, кроме представителей ВСНХ и промышленных предприятий, там участвовали делегаты центральных комитетов всех отраслевых профсоюзов, то видно, какой внушительной была поддержка, которая, однако, оказалась недостаточной, чтобы преодолеть сопротивление центральных государственных и партийных органов.

Не менее показательна и история с избранием нового состава Президиума ВСНХ. Ларин не вошел в него. Тогда 31 января он пишет записку на Пленум ЦК с просьбой в его присутствии обсудить вопрос о неизвестных ему причинах отстранения его от участия в Президиуме ВСНХ вопреки тому, что коммунистическая фракция съезда Совнархозов дала ему «максимальное количество голосов из всех кандидатов, предложенных дополнительно к списку ЦК, и даже значительно больше, чем одобренному Политбюро списку в целом».

Вот так закончилась отнюдь не первая и не последняя попытка замены военного коммунизма новой экономической политикой. В то время в руководстве партии и государства, переоценившем значение военных и политических успехов 1919 года, укрепилось мнение о возможности «велениями пролетарского государства» достичь желанной цели. Жизнь показала ошибочность этого мнения.

(С. ПАВЛЮЧЕНКОВ, историк, "Аргументы и факты", №5, 1990 год)